Впереди него король Иоанн, охраняемый наемниками, гарцевал на мощном крапчатом скакуне, задумчиво и заинтересованно оглядываясь вокруг. Его взгляд то и дело обращался к алому льву Маршалов, рычащему со знамен, трепещущих на теплом июньском ветру. Вилли заметил, что шевронов де Клеров видно не было: его мать оставалась в тени, в Ирландии. Зная о ее нелюбви к Иоанну и его окружению, Вилли не был удивлен. Иоанн со своей армией разбил лагерь недалеко от Пемброука, где он собирал и тренировал войска для отправки в Ирландию. Он намеревался напомнить де Брозу и его родне де Лейси, кто их король. Однако своих ближайших соратников он привез в куда более удобный, чем палаточный лагерь, Пемброукский замок.
— Нашему отцу не слишком понравится необходимость содержать короля и всю его свиту до тех пор, пока мы не выйдем в море, — пробормотал Ричард, глядя в сторону.
— Было бы странно, если бы Иоанн этого не сделал, — цинично отозвался Вилли. — Он вынуждает отца оплачивать расходы на содержание его свиты в отместку за то, что тот поддерживает де Броза и де Лейси. А когда мы приедем, трат будет еще больше, потому что король должен будет остановиться в Килкенни.
Их отец приехал из Ирландии, следуя приказу Иоанна, — иначе он стал бы мятежником, как де Броз и де Лейси, а на это он не пошел бы. Де Лейси не могли одержать победу, а у Иоанна де Грея, нового юстициария, была прекрасная деловая хватка и понимание хода вещей, чего Мейлиру Фицгенри, несмотря на всю его самонадеянность, не хватало. К тому же Вилли знал, что их отец скорее умрет, чем нарушит клятву, данную Иоанну. Это было делом чести.
Когда конюхи и конюшие подошли, чтобы отвести лошадей в стойла, Вилли увидел отца, выходящего из главного зала и спускающегося навстречу королевской свите по лестнице из строевого леса. Выражение его лица казалось спокойным и приветливым, а движения расслабленными, но ведь он в совершенстве владел искусством поведения при дворе. Вспомнив, как он вел себя во время истории, связанной с Мейлиром Фицгенри, Вилли исполнился восхищения, гордости и трепета. Неужели он когда-нибудь сможет достигнуть такого совершенства?
Несколько сдержанно, но без неуместной неуклюжести, его отец преклонил колени перед королем. Улыбка играла у Иоанна на лице, но Вилли знал, что она была не от сердца. У Иоанна всегда поверхность была гладкой и залитой солнцем, а глубины — темными и бурными.
— Смотри, я привез твоих сыновей, — произнес Иоанн с великодушным жестом в сторону Вилли и Ричарда. — Почти что взрослые мужчины. — Он отступил, чтобы дать им возможность обнять отца. — Ну что, хорошо я о них заботился?
Вилли ощутил, как отец сильно сжал его плечо, увидел в его серых, как река зимой, глазах скрытое предостережение, и сделал все нужные выводы еще до того, как опустил взгляд.
— Конечно, сир, — произнес его отец весело, почти задорно, — я уверен, что вы заботились о них как о своей плоти и крови.
Иоанн кисло ухмыльнулся.
— Не совсем, — ответил он, — но почти.
На самом верху внутренней башни от королевской ванны, наполненной горячей, пахнущей травами водой, шел пар. Иоанн наслаждался лучшим из французских вин Вильгельма, держа чашу в одной руке, в то время как другая покоилась на краю ванны. Сюзанна, его любовница, стояла позади него на коленях и массировала его плечи. Живот Иоанна напоминал маленький, цвета красного мяса барабан. Полоска темных волос бежала от пупка вниз. Волосы на груди уже были седыми.
Слуги готовили Иоанну постель, опустошая ящики с вышитыми полотняными простынями, яркими цветными одеялами и покрывалами из алого с золотом шелка, под которыми король с Сюзанной должны были спать сегодняшней ночью. Иоанн потянулся к тарелке с горячими жареными пирожками, удобно пристроенной на краю ванны, но отломил лишь половину пирожка, отдав вторую своей любовнице; рассмеявшись, она раскрыла свой карминовый рот и зубами взяла угощение с его руки.
— Я вижу, тебе удалось выпестовать немало людей, Маршал, — заметил Иоанн.
— Я созвал их со своих уэльсских земель, сир, — ответил Вильгельм. — В Ленстере их должно быть больше.
Со стороны постели донеслось ругательство: кто-то занозил себе палец, пытаясь стереть пыль с кровати.
— Охраняют графиню и твой выводок? — усмехнулся Иоанн. — Я заметил, что ты снова оставил там Жана Дэрли. Хорошо, что ты не завистлив и не подозрителен, Маршал. Они же почти ровесники, верно? И к тому же он всегда держит над ней факел…
Вилли, сидевший рядом и кормивший собаку хлебными крошками, метнул в короля гневный взгляд. Вильгельм остался невозмутимым и ответил на это улыбкой:
— Сир, я полностью доверяю как своей жене, так и Жану Дэрли. Я держал факел над головой вашей матери вплоть до дня ее смерти, однако он никогда не освещал мне дороги к ее постели.
Веки Иоанна напряглись.
— А у тебя всегда найдется ответ в запасе, да, Маршал? Чего нельзя сказать о де Брозе. Теперь его жена вкладывает слова ему в рот. Я знаю, чем бы я ее заткнул, эту тупую сучку… — его тон сделался обиженным. — Тебе не следовало помогать де Брозам и сопровождать их к де Лейси. Ты прекрасно знаешь, что должен был сразу же выдать их мне.
Вильгельм бесстрастно отозвался на это:
— Сир, в последний раз, когда я его видел, он был при дворе, с вами, и врагами вы не были.
Иоанн раздраженно отпил вина.
— Хотя ты и утверждаешь, что ни о чем тогда не догадывался, но должен был понимать, когда он приехал в Килкенни, что помогаешь тому, кто объявлен вне закона. Только идиот мог об этом не подумать, а это совершенно не про тебя.
Вильгельм монотонно продолжал:
— Поскольку я не получал приказов о выдаче его, сир, я отправил его к его зятю с самыми добрыми и праведными намерениями.
Иоанн начинал выходить из себя:
— Я полагаю, что даже если бы такие приказы и были посланы, моему гонцу не дали бы доставить их до тех пор, пока ты не передал бы де Броза в целости и сохранности его родне. Я не самый умный, Маршал, но уж не глупее тебя.
— Надеюсь, я не дал вам повода усомниться в своей преданности, сир.
— О, нет, — Иоанн энергично замахал руками. — Я знаю, что ты не собираешься заколоть меня в ванне, но ты так ловко вырезаешь мясо из своей преданности, что, когда доходит до твоих интересов, ломтики получаются такими тонкими, что через них можно смотреть.
Эти слова ранили Вильгельма, как метко брошенные камни, но он притворился, что они его не задели. Будь бесстрастен, не показывай своих чувств, не выдавай себя.
— Насколько я понимаю, сир, вы сами позволили де Брозу безопасно добраться до Пемброука, — резонно заметил он.
Иоанн трагически всхлипнул.
— А толку-то, если он не привез свою чертову жену, а мне нужна именно она. Ты же, в конце концов, свою с собой не потащил?
— Но вы и не приказывали ей прибыть, сир, и к тому же она только что родила дочку.
