Джастин нахмурилась. Ей не понравилось, что пришлось убегать из дома тайком. Она не сообщила о своем уходе никому, кроме Роуз. Но и ей не сказала, куда идет.
— Да, я считаю его поведение крайне подозрительным и верю, что Стивен в большой опасности.
— Хорошо. Когда граф должен приехать за ребенком?
— Завтра утром. — Сказав это, Джастин почувствовала, как в животе сжались все внутренности.
Женщина вздохнула с видимым облегчением.
— Тогда у нас еще есть время.
— Какие у вас планы? — Джастин была недовольна полным отсутствием информации.
— Вы должны уехать из города со Стивеном самое позднее сегодня ночью. Я дам вам деньги, сообщу, куда ехать, и присоединюсь к вам, как только смогу.
Джастин покачала головой.
— Как, по-вашему, я смогу это сделать? И у вас есть какие-нибудь доказательства брака Софии и герцога?
— Да, есть. Неопровержимые доказательства.
У Джастин гора свалилась с плеч.
— Если так, мы можем все рассказать моему мужу. Он поможет. И дядя Доминик тоже. Он…
Она растерянно замолчала, потому что красивое лицо женщины скривилось от боли. Она сильно побледнела, и Джастин показалось, что она вот-вот лишится чувств. Поэтому она крепко взяла незнакомку под руку и спросила:
— В чем дело?
— Мы не можем этого сделать. По крайней мере, вы не можете. Я так и поступлю, как только ребенок окажется в безопасности. Только тогда я все объясню Доминику.
Джастин застыла.
— Вы его знаете?
На щеке женщины дернулась мышца. Она молча кивнула.
— Тогда вы знаете, что он обязательно нам поможет, особенно если будет располагать доказательствами, — воскликнула Джастин. — Мы можем пойти к нему вместе прямо сейчас.
— Это будет неправильно, дорогая. — Голос незнакомки слегка дрожал. — Мое присутствие… все усложнит. В возникшей суматохе может пострадать малыш.
Джастин всмотрелась в бледное до синевы лицо женщины. Ее невероятные глаза были полны боли. И снова ей показалось, что в них есть что-то смутно знакомое.
У нее сжалось сердце.
— Кто вы? — прошептала она, почему-то чувствуя, что ее мир вот-вот рухнет.
На лице незнакомки мелькнул страх, но голос был спокойным.
— Меня зовут Хлоя Стил. Я мать твоего мужа.
Глава 24
Охваченный взрывоопасной смесью ярости и страха, Гриффин подбежал к дому Доминика и принялся изо всех сил стучать в дверь. Джастин и ребенок исчезли, но она оставила ему короткую записку, написанную дрожащей рукой. Ее последние слова врезались в него, словно крупная дробь.
«Не знаю, доведется ли нам еще когда-нибудь встретиться, но не сомневайся: с тобой всегда будет моя глубочайшая благодарность и надежда, что ты найдешь счастье, которое по праву заслуживаешь».
Она подписала записку «Джастин Стил».
Что ж, очень скоро миссис Стил поймет, что ее попытка скрыться от него обречена на провал.
Гриффин размахнулся, чтобы еще раз стукнуть по проклятой двери, но она распахнулась, и его кулак едва не угодил в грудь дворецкому Доминика.
— Он дома? — рыкнул Гриффин и, оттолкнув Смитвелла, ворвался в вестибюль.
— Он в кабинете, но у него посетитель. Вам придется подождать, — сказал дворецкий странным сдавленным голосом.
Гриффин окинул слугу неприязненным взглядом, даже не заметив, что обычно бесстрастный Смитвелл выглядит испуганным и каким-то съежившимся, как свернувшееся молоко.
— Это не может ждать, — сказал Гриффин и устремился к лестнице.
— Но, сэр! — возопил дворецкий. — Вы не должны врываться! Позвольте я сообщу сэру Доминику о вашем приходе.
Гриффин побежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Дворецкий скулил где-то позади, но Гриффин не собирался его ждать. Он, конечно, злился на Джастин, но одновременно его сводил с ума страх за нее. За нее и ребенка. Он не сомневался, что граф Марцано и его подручные их преследуют.
Распахнув дверь кабинета ударом ноги, он вбежал внутрь. Доминик стоял рядом со столом и смотрел на высокую изящную женщину перед ним.
— Извините за вторжение, — сказал Гриффин, впрочем, не чувствуя никаких угрызений совести, — но это не может ждать.
Доминик медленно повернул голову к вошедшему. Его лицо было невыразительным, а взгляд пустым. Только теперь Гриффин заметил, что смуглолицый Доминик бледен как бумага, а его лоб покрыт бисеринками пота.
Гриффин нахмурился, но решил, что разберется с этим позже. Что бы ни встревожило старого лиса, это может подождать.
— У нас проблема, Доминик, — сказал он. — Большая.
Доминик хохотнул — звук был похож на тот, что издают колеса, скрипящие по гравию.
— Ты даже не представляешь какая.
Женщина, стоявшая напротив стола, повернулась к Гриффину и ахнула. Тот посмотрел на нее внимательно, но не заметил ничего особенного. Ее же взгляд оказался тяжелым и исполненным такой силы, что он невольно попятился.
Она была высокой — почти такого же роста, как он, — но худощавой и элегантной. По прикидкам Гриффина, ей было около сорока. Густые каштановые волосы красиво обрамляли бледное лицо, самой выразительной чертой которого были глаза — большие, светло-карие, с густыми темными ресницами.
И эти глаза пристально смотрели на него.
У Гриффина появилось нехорошее предчувствие.
— Что происходит? — спросил он Доминика. — Кто эта женщина?
Доминик начал говорить, но ему пришлось замолчать и прочистить горло. После этого он сделал вторую попытку.
— Гриффин, это твоя мать.
Несколько долгих секунд смысл этих слов не доходил до него. Время остановилось. Гриффин, кажется, даже перестал дышать, стараясь понять услышанное.
— Это Хлоя Стил, — добавил Доминик, словно сам себе не мог поверить.
Звук этого имени ударил Гриффина, заставил кровь быстрее побежать по венам, желудок оказался почему-то в горле, и ему пришлось сглотнуть, чтобы обрести умение говорить.
— Моя мать умерла.
— Нет, сын мой, я здесь, перед тобой, — проговорила женщина.
Гриффин закрыл глаза, не в силах осмыслить эти слова и потрясшие его эмоции. Он оказался беззащитным перед столь немыслимой встречей и отшатнулся, чтобы хотя бы немного увеличить расстояние между ними.
— Мальчик мой, я понимаю, что это для тебя шок, — встревоженно заговорил Доминик. — Сядь, пожалуйста.
Голос старого лиса послужил великолепным тонизирующим средством. Гриффин открыл глаза и почувствовал, что способность мыслить к нему вернулась. Он бросил взгляд на женщину, которая ничего для него не значила, во всяком случае, пока. До тех пор, пока Джастин не окажется в безопасности, все остальное не имеет никакого значения.
