Сосредоточенность и уединение
Сила намерения как направленная активность включенной воли напрямую связана с сосредоточенностью. Сосредоточенность побеждает болезни и пробивает бреши любого непонимания, она является острием той стрелы, что зовется волей. Хотя многие великие лидеры демонстрировали способность максимального сосредоточения на решении текущей задачи даже в эпицентре суеты, очень часто сосредоточенность ассоциируется с временной отрешенностью, некой формой медитации в искусственно созданном уединении. Во время таких транзакций человек как бы видит себя со стороны, создает визуальную картинку сюжета будущего, вступая в область моделирования ожидаемой ситуации, предпочтительного развития событий. Именно подобные размышления позволяли многим героям делать заявления, подобные неожиданному наполеоновскому высказыванию: «Если кажется, что я всегда ко всему подготовлен, то это объясняется тем, что раньше чем что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде; я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинственно открывает мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущимися неожиданными для других, – но мне открывает их мое размышление». Именно такие размышления позволяют индивидууму выйти за границы поточного контекста, который часто сковывает человека и не позволяет посмотреть на ситуацию шире, чем она может быть видна в рамках конкретного дня и момента. Для подобных трансферов сознания почти необходимо полное спокойствие, тот уровень свободы, который часто не удается достичь живущим в суете служащим больших компаний, менеджерам предприятий и крупных организаций. Прекрасное и простое объяснение этому, казалось бы, странному феномену дает финансист номер один Джордж Сорос, выведя следующую формулу: необходимым условием успешной самоорганизации является наличие свободного времени, используемого для плодотворного размышления, для практической философии. Его биограф Роберт Слейтер цитирует в книге воспоминание одного из близких друзей миллиардера: «Как-то Сорос сказал мне очень важную вещь: твоя беда, Байрон, в том, что ты ходишь на работу каждый день и думаешь, что если ты ходишь на работу каждый день, ты должен что-то делать. Я не хожу на работу каждый день. Я хожу на работу только тогда, когда в этом есть необходимость. И в эти дни я действительно занят делом. Но ты ходишь на работу каждый день и что-то там делаешь, поэтому не замечаешь тех дней, когда это по-настоящему нужно».
Порой сосредоточенность возводится в категорию абсурда, но даже и тогда это состояние имеет право на жизнь. Когда престарелый Гете узнал о внезапной смерти сына, он оставался, согласно признанию его биографа Эккермана, почти невозмутимым («глаза его наполнились слезами, но он не заплакал»). Могучий старец был слишком поглощен своим «фаустом», и в разговоре со своим летописцем через месяц даже не упомянул о безвременно ушедшем отпрыске. Если сердобольный обыватель станет осуждать поэта, он будет по-своему прав; но и эгоистичная экзальтация многое объясняет в маниакальной созидательной деятельности. Речь идет не только о высшем понимании собственной миссии, но и осознании того, что жизнь каждого человека есть только его личный проект. Кстати, этому есть и косвенное подтверждение: Гете писал «фауста» почти всю жизнь, не менее шестидесяти одного года, и когда закончил его, завершил и свой земной путь, очень скоро после окончания драмы уйдя в мир теней. Но упомянутый темп вовсе не свидетельствует о медлительности гения; «Страдания молодого Вертера» он написал менее чем за четыре месяца (хотя и признавался, что эта работа была следствием «длительной и тайной подготовки»).
Сосредоточенность на главной цели не является чем-то постоянным и абсолютно устойчивым. Человек живет и изменяется в процессе своей жизни. На него влияет многофакторная экологическая система, в которой он обитает; ее воздействие нередко уводит от цели, причем причины того могут оказаться самыми благовидными. Великие личности всегда отличались повышенным контролем за своей сосредоточенностью, они использовали активное мышление для периодических ревизий собственных устремлений. Оно похоже на корпоративные мозговые штурмы, когда в течение нескольких часов группа людей, ищущих командным методом правильное решение или новые креативные идеи, используют все возможные виды раздражителей. Индивидуальная сила выдающихся людей проявлялась в способности самостоятельного приведения себя в состояние повышенной мозговой деятельности. И хотя порой на появление новых идей или возвращение к начальному уровню сосредоточенности влияли и внешние факторы, такие как болезнь, социальные потрясения, изменение условий среды, этому можно и нужно учиться у гениев. Заданная волевым решением необходимость пересмотра собственных приоритетов способна привести к таким концентрированным мыслительным процессам, которые дают совершенно непредсказуемые, удивительные результаты. Жизненный опыт легендарных персоналий говорит о том, что они осознанно вызывали у себя состояние, близкое к медитации, для чего чаще всего использовали короткие периоды одиночества и уединения.
Вот что сообщает Алан Палмер в книге о человеке-легенде Отто фон Бисмарке: «В течение всех тех лет, которые он провел на посту канцлера, любому поворотному моменту в политике предшествовало несколько недель уединения – либо в лесах Шварценберга в Варцине, либо в Заксенвальде у фридрихсруэ».
Удачный урок можно вынести, если взглянуть на коррекцию намерений Никола Теслы в период приобретения им известности. Честолюбие добившегося успеха ученого толкало его на публичные демонстрации своих многочисленных достижений. Эти показы оказывались не только феерическими шоу великого физика, но и тянули за собой бесчисленные заседания, званые обеды и многочасовые светские встречи, где сам Тесла служил украшением. Когда по прошествии нескольких лет такой жизни, полной абсурдного великолепия, Тесла заболел, то принялся бесстрастно анализировать соответствие целей и средств. Очень быстро он пришел к выводу, что значительная часть его усилий рассеивается, растворяется в бессмысленном времяпровождении. И ученый тотчас принял для себя жесткое решение: отменить публичные лекции, прекратить участие в ненужных мероприятиях, сконцентрироваться на намеченных исследованиях, буквально создавать будущие открытия. Волевой подход к сосредоточению быстро дал новые феноменальные результаты.
Поучительной и впечатляющей является ревизия приоритетов Альберта Швейцера, который в результате мысленного анализа за много лет до начала Первой мировой войны предсказал крах Европы, наступление дисгармоничного, патологически лишенного гуманности века. Швейцер, который к тридцати годам приобрел известность во всей Европе как блистательный органист, издал великолепные книги о Бахе и Канте, получил степень доктора философии, вдруг неожиданно для всего окружающего мира принял твердое решение оставить Старый Свет в пользу неизвестного африканского края. Бросить заболевающую Европу, забыть о приобретенном в ее больших городах успехе музыканта и писателя, исчезнуть тут, чтобы возникнуть в ином месте и в совершенно другой ипостаси. Но только поверхностному человеку придет в голову мысль, что Швейцер перечеркнул всю свою предшествующую жизнь ради того, чтобы начать с чистого листа новую. Новое решение было обновленной, усовершенствованной идеей, развитием его личной концепции. Некоторые исследователи предполагают, что такое решение пришло в ходе длительного изучения идей Толстого, долгих раздумий над возможностью воздействия на тонущий в хаосе мир, в котором «культура утратила цель морального совершенствования человечества». Это решение явилось прямым результатом анализа и бесконечных размышлений преимущественно в одиночестве, среди природы. Способность к панорамному мышлению позволила Швейцеру четко сформировать планы своей миссии на всю последующую жизнь – и этим планам мыслитель следовал неуклонно. Его решение было актом высшей воли, проявлением силы духа, возвысившегося над действительностью.
