Наконец они достигли прорехи в небе, и вместо того чтобы рвануться в портал, Кэроу развернулась к Акиве. Оба сняли невидимость, и когда взгляды прикипели друг к другу, тоска вновь обрушилась на нее, гася даже инстинкт самосохранения. Бросить его здесь? Немыслимо!
Лираз закричала:
– Вперед!
Кэроу схватила Акиву за руку. Она беспомощно пыталась оттянуть расставание. Пусть нет слов, пусть только взгляд. Еще один. Сохранить в памяти хоть что-нибудь. Его рука была такой теплой, а глаза такими яркими – и измученными. Потерянный, упавший духом, яростный. Готовый проклинать божественные звезды…
Он сжал ее руку.
– Мы справимся.
Сказал с отчаянием, убеждая самого себя. Он хотел верить – и не верил. А если не верил он, то и Кэроу не могла верить.
Боже, о боже. Она хотела бы протащить его через портал вместе с собой. И никогда не отпускать.
Лираз все подгоняла, и вопли звенели в голове у Кэроу, заставляя злиться и нервничать. Акива тронул ее локоть, отправляя вперед, – и все. Мелькание неба – переход. И крик «вперед! вперед!» колоколом звенит в голове. Кэроу покраснела от злости, готовая возненавидеть Лираз. И уже собиралась приказать ей заткнуться и повернулась к порталу, чтобы встретить ее…
…и в это же мгновение Акива развернулся, беря обратный курс. Он был опустошен. Когда Кэроу скрылась в переходе, он поискал глаза сестры, ловя прощальный взгляд. Позаботься о ней, хотел он сказать. И о себе. Пожалуйста, Лир. Их глаза на мгновенье встретились.
– Урна полна, братец, – сказала она.
Урна? Акива моргнул – а затем вспомнил. Азаил когда-то рассказывал ему. Акива был седьмым носителем имени; шесть бастардов по имени Акива умерли перед ним, а значит, урна с прахом полна. «Ты должен жить», – сказал Азаил просто и буднично.
Азаил умер, а он, Акива, жив.
Мысли метались. Через несколько секунд здесь будут солдаты Доминиона. Он уже различает вдалеке их фигуры. Сестра неистово кричала: «Вперед! Вперед!» Он никогда не видел ее такой… живой. Уже не ледяная дева-воительница – в Лираз появился некий внутренний свет.
А затем ее ноги ударили его в грудь.
Удар сокрушил ребра, почти остановил сердце, отнял дыхание. Воздух вышибло из груди, а мысли – из головы. И он полетел, кувыркаясь и барахтаясь в воздухе. Задыхающийся, ослепший.
И когда пришел в себя, обнаружил, что находится по другую сторону портала.
Вспышка пламени – и проход захлопнулся. Лираз осталась в небе Эреца. Акиве показалось, что он слышит лязг стали – меч против меча – за мгновение перед тем, как всякая связь между мирами прервалась.
Разрез в небе алел, как рана. Лираз теперь там, где должен был остаться он, а Акива здесь. Вместе с Кэроу.
43
Огонь в небе
И тишина.
Тишина была ненастоящей. Огонь, ветер, потрескивание, шепот, собственное хриплое дыхание – потрясение оставляло все эти звуки за гранью восприятия. Вспышка – и все. Что бы ни раздуло этот огонь, что бы ни связывало миры, – не осталось ни следа, ни пепла. Портал просто исчез.
Кэроу поискала признаки того, что он вообще здесь был. Шрам, рябь, быстро затягивающийся разрыв – ничего.
Она повернулась к Акиве.
Акива. Он здесь. Он, а не Лираз. Что случилось? Его глаза, широко распахнутые от ужаса, обводили опустевшее небо.
– Лираз! – позвал он хрипло.
Однако дорога назад была закрыта. Не просто закрыта. Она исчезла, растворилась. Небо опять стало просто небом, разреженной атмосферой над Атласскими горами, аномалия… пропала. И теперь Эрец был очень, очень далеко, невозможно, фантастически, сказочно далеко, и кровь, которая там проливалась… о боже! Кровь и смерть – они были реальны. Здесь так тихо, лишь свистит ветер – а их друзья, товарищи и… и семья, все оставшиеся в живых Незаконнорожденные, все кровные братья и сестры Акивы… они дрались под иным небом. И исправить это было уже нельзя.
Мы их бросили.
Акива выглядел потрясенным. Бледным и не верящим. Кэроу метнулась к нему.
– Что? Что случилось?
– Лираз, – произнес он таким тоном, будто и сам никак не мог понять. – Она вытолкнула меня. Она решила… – Он сглотнул. – Что я должен жить. Что выжить должен именно я.
Он уставился перед собой, словно мог видеть сквозь границу миров, словно Лираз все еще находилась по другую сторону завесы. Однако с исчезновением портала все стало призрачным, будто никогда и не существовало. Где теперь Эрец и что за магия делала его таким близким? Кто создал эти порталы? Когда? Как? Разум Кэроу рисовал ей картину известного космоса; планеты, вращающиеся вокруг звезды, гигантские пространства, которые ничего не значат по сравнению с бесконечностью. Эрецу в этой картине больше не было места. Будто пытаешься из двух рассыпанных пазлов собрать один.
– Лираз управится с патрулем, – сказала она Акиве. – Или, по крайней мере, накинет невидимость и улетит.
– Улетит куда? Обратно в бойню?
Бойня.
Внутри тела зародился безмолвный крик. Сердце, живот кричали; этот крик искал дорогу наружу. Кэроу вспомнила Лораменди и потрясла головой. Снова пройти через это? Нет! Она не может вернуться в Эрец – и обнаружить только караулящую ее смерть. Она не может даже думать об этом. Она не выдержит.
– Победа еще возможна.
Ей хотелось, чтобы Акива кивнул.
– Смешанные батальоны. Химеры ослабят атакующих, и ты сказал… – Она сглотнула. – Ты сказал, что Доминион не идет ни в какое сравнение с Незаконнорожденными.
Разумеется, он говорил иначе. Он говорил, что один на один воины Доминиона не идут ни в какое сравнение с ними. А там близко не один на один.
Акива не поправил ее. Даже не кивнул в подтверждение, что все будет хорошо. Сказал:
– Я пытался погрузиться в сиритар. Это… источник силы. И не смог. Сначала Азаил умер, потому что я не сумел, а теперь все остальные.
Кэроу помотала головой:
– Они не умрут.
– Я начал это, я все затеял. Я их убедил. И теперь только я останусь в живых?
Кэроу все качала головой. Ее кулаки были плотно сжаты. Она скорчилась прямо в воздухе и прижала их к солнечному сплетению. Пустота. И что-то грызет изнутри – как голод. Это и был голод. Она плохо ела, и ее собственное тело, там, под сжатыми кулаками, было почти невесомым.
Однако терзавшая ее боль была глубже. Горечь, страх, ощущение беспомощности. Она уже давно разуверилась, что у них с Акивой есть великое предназначение, что их ведет судьба. Но, оказывается, что-то от той давней веры сохранилось в ее душе – иначе с чего бы ей обвинять Мироздание? Которое не выручило. Которое не только не помогает, а даже пакостит.
