— Лёш, я так скучала по тебе!
Дура! Просто дура! Похоже, молодые люди забрели сюда действительно случайно, по следам. Значит, нужно было самому об этом подумать, а не полагаться на Грицких, который обещал ему полную свободу наверху в течение недели. Главный не до конца контролировал ситуацию. Но и Алексея это не оправдывает, мог бы догадаться замести отпечатки ботинок хоть около бункера! Теперь придется убирать и Ксюшку. Не так мучительно, как было с Еленой, но неприятно, очень неприятно…
— Да, ты выбрала время скучать… Кто выпустил вас наружу?
— Привратник. Его отец. Лёш, как же теперь?! Что сказать его отцу?
А вот ей уже ничего не придется говорить. Никому.
— Лёша, нужно его спрятать! Закопать в снегу. Я ничего не скажу о тебе, я и раньше молчала, Лёш! Никогда я не расскажу про тебя!
Оксана подбежала к нему, обняла, прижавшись разгоряченным лицом к его холодной щеке. Алексей едва ответил на ее ласку, не произнес ни слова. Она продолжала шептать:
— Я люблю тебя! Сделаю, что ты захочешь. Главное — ты жив! Ты, а не он… Я помогу тебе его спрятать.
— Это не поможет, Ксюш… Не поможет.
— Что же тогда делать, Лёш?!
Оксана плакала на его плече от злости на собственное бессилие помочь ему. Ничего нельзя сделать, а виновата только она. Не остановила Лерика, зачем‑то вытащила из бункера сюда, на смерть. И теперь Алексей в опасности, и что будет дальше, она не знает. Но Лёша должен что‑то придумать, он же всегда умел решать проблемы!
— Ксюша… Ведь никто не должен был видеть меня здесь. Никто. Понимаешь?
— Да! — она так виновата перед ним, так виновата! Он никогда не простит ее…
— Похоже, что не совсем.
Оксана и не успела понять, почему он резко отстранил ее от себя. И почему стало вдруг так холодно где‑то в середине груди… Нечем дышать, и больно! Лицо Алексея перед глазами, бледное, красивое, он смотрит на нее, будто тоже чувствует боль, как и она сама.
Алексей осторожно опустил на снег тело Оксаны, придерживая рукоятку ножа. При точном ударе в сердце крови не должно быть много, но лучше подождать. Пусть кровь замерзнет, тогда их обоих можно будет перенести в другое место и спрятать. Об этом он и без подсказок мог подумать! Или перенести их сейчас, пока еще мягкие, ведь перетаскивать окаменевшие неподъемные предметы трудновато… Может и не справиться. Нужно доложить Главному. Общий прокол, ошибка, неприятность.
Алексей сел на снег. Оксана выдала бы его сразу. Не словом — взглядом, поведением, своей растерянностью и путаными невнятными объяснениями. И никакая любовь тут не поможет, он сам едва не сломался на таком допросе. Привратник Лапин, отец, потерявший сына, вытряс бы из нее всё, что только знала. Лицо Ксюши почти сравнялось по цвету со снегом, черные густые волосы волной лежали у его ног. Жаль! И Лерика… Погиб только из‑за того, что оказался не в том месте не в то время. Только из‑за того, что тут один полутруп никак не упокоится в могиле, а все живет и действует, сам ожидая с нетерпением, когда же, наконец, остановится внутри эта заведенная до упора пружина! Алексей и не заметил, задумавшись, что из кармана куртки давно уже доносится писк рации.
— Я слушаю.
— Алексей, возникли осложнения, снаружи находятся два человека, поэтому вам придется…
Не в силах дослушать до конца запоздалое предупреждение, он переключил прием на вызов и выждал несколько секунд:
— Юрий Борисович, я уже в курсе. Осложнения сейчас лежат передо мной и остывают. Ваши инструкции выполнены.
Рация долго принимала только помехи.
— Алексей, вы меня слышите? Я подумаю и попробую принять меры. Что у вас произошло?
— Огнестрельное ранение только одно. Кстати, мои соболезнования Лапину… Оксана убита ударом ножа. Простите, не подумал.
— Нет–нет, так даже лучше! Мне пришла в голову одна идея…Хорошо, что ваш ТТ девятимиллиметровый. Вы нож вытащили?
— Оставил. Чтобы крови меньше.
— Оставьте и уходите. Только чтобы гильза никому на глаза не попалась. Алексей, вам придется покинуть аэродром… Но не дальше пяти километров, в зоне досягаемости рации. Хорошо бы еще и вашу обувь… Отпечатки — вещь очевидная и доказуемая.
— Вы моей смерти хотите, Юрий Борисович?! Ночью можно сдохнуть, сильный мороз. Кто выполнит вашу просьбу?
— Придется потерпеть, Алексей. Вот что… Вернитесь к бункеру, уничтожьте лишние следы у дверей. В поисковой группе будут мои люди, они закроют глаза на многое, но нужна и какая‑то достоверность. На случай, если к ним присоединится Лапин. Деталей он не заметит, но уж постарайтесь убрать за собой.
Радость старика при упоминании о ноже сначала насторожила. Не сошел ли с ума Главный от собственной премудрости? Интересно будет самому продумать различные версии и посмотреть, совпадет ли какая‑нибудь с тем, что изобретет Грицких. Получится неплохая проверка взаимопонимания, скоро пригодится. Нужно довести дело до конца, переиграть старую сволочь по его же правилам. Цена оказалась выше, чем он предполагал, и сомневаться поздно.
Алексей продолжал сидеть на снегу, замерзающее лицо Оксаны он все еще видел таким, как при жизни. Нужно поскорее вычеркнуть ее из памяти, только вот тело крепко помнит и долго не успокоится. Слишком хороша, чтобы не сожалеть вовсе… И теперь неплохо было бы пожалеть самого себя. Алексей не успел дойти до своего наблюдательного пункта, его не придется маскировать. Но прибраться около бункера необходимо, осталось мало времени. Куда можно уйти, чтобы не умереть от переохлаждения? Придется снова искать подвал, где можно разжечь костер и никто не увидит огня. А старик большой оптимист в вопросе радиоэлектроники, дальше километра и не отойдешь, слабый сигнал из‑под земли рация без базы не примет.
* * *
Если нельзя получить нужные отпечатки следов… Значит, придется изменить показания очевидцев. Тогда в поисковой группе не должно быть никого лишнего, только свои. Те, кто подтвердит даже, что убийца ходил босиком и у него перепонки между пальцами! Два разнополых трупа, при этом девушка убита ударом ножа… Прекрасно! Мотив ревности будет очевидным, теперь нужно найти того, кто хотя бы в принципе мог это сделать. И не ограничивать круг подозреваемых физическими кондициями, вот только метких стрелков среди гражданского населения немного, а сталкер не подойдет. Не потому, что невозможно… Просто командир отряда тогда поднимет бунт, а это поломает все планы.
Искать среди молодых? Круг широк, Тарасова нравилась многим. Но знать никого не хотела, кроме Алексея. И этот ее неуклюжий маневр с Валерием прозрачен для старого интригана, как стеклышко… Доигралась в любовь девушка, нет, не доводят чувства до добра! Хоть Алексей в этот раз не дал слабину, выполнил инструкции, четко и спокойно доложил обстановку. Грицких даже был немного удивлен, боялся повторения старой истории с Еленой. Но нет, обошлось на этот раз.
