Наверное, подействовали Катины сметанники: в животе у меня стало тяжелее, а вот на душе – легче.
Катя улыбнулась. Она была похожа на булочку – с круглыми ямочками на щеках, как будто от выпавших изюминок.
Я слышала, как прозвенел звонок. Школа наполнилась криками – и опять стало тихо.
Второй урок. Математика
Наверное, сейчас в первом «Б» пишут цифры. Несколько рядов единиц и нулей.
Жалко, что нельзя учиться у Кати на кухне.
Одну задачку мы с ней уже решили.
Я уже знаю ответ. А вы?
Я снова сидела под лестницей, рядом с дверью, на которой было написано «Склад».
Вот бы уснуть, крепко-крепко, а проснуться, когда уроки уже закончатся.
Я закрыла глаза и считала хмурых неулыбчивых крокодилов:
– 185, 186, 187…
Бедняги, они даже не знали, что на свете бывают крокодильские улыбки.
– Привет, первоклашка! – я снова услышала чей-то голос. Похоже, под этой лестницей невозможно спрятаться. – У тебя ноги торчат. Сразу видно, что ты там сидишь.
Голос доносился откуда-то сверху. Я выползла из убежища и подняла голову. На лестнице стоял Герман – тот самый усатый старшеклассник, что вёл меня за руку первого сентября.
– Ты как, не очень занята?
Я задумалась. Наверное, всё-таки не очень.
– Тогда пошли в актовый зал. Поможешь нам шарики вешать. А то уже ноги отваливаются по табуреткам скакать.
– А зачем шарики? – удивилась я.
– Ты что, афиши на дверях не читала? Сегодня концерт.
– Настоящий концерт?!
– Нет, игрушечный, – фыркнул Герман. – Рок-группа «Ангелы тумана» – это круто! Поняла? У нас вход только для десятых и одиннадцатых классов. Так что тебе нереально повезло!
Я не стала с ним спорить. Повезло так повезло.
В актовом зале была сцена. А на сцене – целая куча музыкальных инструментов: барабаны, гитары, странное пианино без ножек. Даже какая-то гнутая труба… Герман сказал, что это саксофон.
Музыкантов было пятеро. Они учились в одиннадцатом классе, а выглядели как настоящие взрослые дяденьки. У одного даже росла чёрная борода, и все называли его «Петрович». Герман еле-еле доставал им до плеча. И всё-таки он был среди них главным. Он запрыгнул на сцену, и все сразу перестали шуметь и ругаться друг с другом.
Никогда не думала, что настоящая музыка может получиться из одних барабанов. Я слышала, как едет поезд, и как шумит ветер, и как дождь колотит в окно… У меня даже мурашки побежали по коже.
Музыка кончилась.
– Ириску будешь? – спросил Петрович.
– Не-а. Она сладкая, я только «Взлётные» люблю.
– Наш человек! – обрадовался Петрович. – Тогда пошли шарики вешать.
Мне подавали воздушные шарики – чёрные и белые. А я украшала ими окна и занавес. Получалось красиво.
Когда я делаю что-то приятное, мне хочется петь. Это происходит само собой. Вот и сейчас я запела любимую Анину песню. Она очень странная – как будто взяли кусочки от разных пазлов и сложили из них картинку.
– А громко можешь? – поинтересовался Петрович.
Я не очень люблю петь при всех. Но сейчас я стояла на подоконнике. Если не опускать глаза, можно подумать, что вокруг вообще никого нет.
О, бэйби, бэйби!
Ты просто мы-ы-шь!!
Я пела громко. По-моему, получилось здорово. Мне самой понравилось.
– Нормально, – сказал Герман, когда я допела последнюю строчку. – Что такое «бэйби», знаешь?
– Конечно знаю, – обиделась я. – Это маленький ребёнок на английском.
– Хочешь, приходи в понедельник на репетицию? Такой солистки точно ни у кого не будет!
Согласна, бэйби?
– Я подумаю.
Я спрыгнула с подоконника.
Прозвенел звонок. Это закончилась математика. И я поняла, что уже не хочу, чтобы меня выгоняли из школы.
Третий урок. Рисование
Я боялась, что Маргарита Романовна станет сердиться. А она как будто и не заметила, что меня не было. Поставила на мой стол банку с водой и сказала рисовать аквариум.
Мой аквариум был круглым, с длинной травой и разноцветными треугольными рыбами.
Ещё я нарисовала затонувший корабль и маленький пиратский скелет.
И тут поняла, что мне надо выйти.
Немедленно!
ПРЯМО СЕЙЧАС!
Я подняла руку, но Маргарита Романовна этого не заметила. Она что-то писала в тетрадках. Их была целая башня, и, кажется, она не собиралась из этой башни выглядывать. Она запросто могла просидеть там сто лет!
Я нарочно чихнула.
– Будь здорова, – сказала Маргарита Романовна, не отрываясь от своих тетрадок.
Я вытянула руку так высоко, что у меня даже подмышка заболела.
Во мне плескался аквариум. Огромный и круглый. А я ничего не могла сделать.
Нам ещё первого сентября сказали, что Настоящие Ученики никогда не встают со своего места без разрешения.
