— Ты трахал мою сестру? Скажи честно!
Что он мог ответить? Впрочем, Мальвина не ждала от него ответа. Марка охватила дрожь. Пассажиры текли мимо них, равнодушно взирая на странную парочку. Ни одному человеку на этом вокзале не пришло в голову приглядеться к ним внимательнее.
Мальвина снова принялась теребить его гениталии.
— Ты красивый парень, Витраль. Наверное, девчонки тебе на шею вешаются. У тебя от них отбою нет. Зачем тебе моя сестра? Или ты просто извращенец?
Пистолет врезался ему в промежность, причиняя нестерпимую боль.
— Предупреждаю, Витраль, если у тебя не встанет, я выстрелю. Теперь Лиза-Роза вернется домой. К нам домой. К себе домой. Поигрались, и будет. В самолете померла засранка Эмили, ты сам это признал. И тебе не удастся во второй раз украсть у меня сестру…
«Все, хватит раздумывать!» Шевельнуться Марк не мог, но никто не мешал ему перехватить инициативу и заставить Мальвину нервничать. А там видно будет. Стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже и насмешливее, он сказал:
— Так тебе что, младшей сестренки не хватает?
Это были первые слова, произнесенные им за несколько долгих минут. От удивления Мальвина слегка ослабила напор.
— Видишь ли, Мальвина, дело не в сестренке. И не в братишке. Твоя проблема не в этом. Тем более что по ту сторону Босфора у тебя должно быть полным-полно и братьев, и сестер. Твой папаша Александр оставил там по себе кое-какую память. При жизни он не больно-то сдерживался. Понимаешь, что я имею в виду? У него всегда вставал…
Ствол пистолета опустился в обессилевшей руке Мальвины. А Марк продолжал:
— Ты ведь была не такая уж маленькая, так что должна помнить. Твой папочка в Стамбуле не пропускал ни одной юбки. Трахался направо и налево. На работе. После работы. Ты должна помнить, как плакала твоя мать. И как ее утешали разные типы с голубыми глазами…
Мальвина на глазах делалась как будто еще меньше ростом.
— Понимаешь, не исключено, что Лиза-Роза — вовсе не сестра тебе, — безжалостно заключил Марк.
Мальвина закричала. На них начали оборачиваться пассажиры вокзала Сен-Лазар. В тот же миг ручонка рептилии с такой силой сжала гениталии Марка, что от боли он потерял сознание.
Маузер исчез в кармане Мальвины. Двигаясь мелкими шажками, она растворилась в толпе, словно угорь, скользящий меж водорослей.
Марк пришел в себя. Он стоял на коленях, с трудом дыша.
К нему на помощь бросились люди.
«Наконец-то…»
37
2 октября 1998 г., 16.13.
Марк шел по пятому вагону. «Ни одного свободного места. Будь они прокляты, эти поезда „Париж — Руан“, особенно в пятницу вечером. Наверняка железнодорожная компания продает вдвое больше билетов, чем имеется пассажирских мест».
Промежность у него все еще болела, хотя уже меньше. Он просидел на полу в зале ожидания не меньше десяти минут. Его обступили заинтригованные пассажиры.
— Как вы? Здорово она вам вломила, а?
Сочувствие смешивалось у них с любопытством. А как еще прикажете относиться к парню, если девчонка, которую он только что обнимал, засветила ему по яйцам? И смех, и грех.
Марк забрал у официанта свой рюкзак и побрел на платформу — ее номер наконец-то объявили, — с которой должен был отправиться поезд на Руан. Каждый шаг давался ему с трудом.
Дойдя до седьмого вагона, Марк потерял последнюю надежду найти свободное место и уселся на ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Не он один оказался в таком же положении. Рядом пристроилась мамаша с тремя детьми, делового вида мужчина, тут же погрузившийся в изучение каких-то бумаг, и девочка-подросток. Сидеть было неудобно, но Марк рассудил, что это все же лучше, чем стоять. Наверняка правилами запрещалось садиться на ступенях, однако в поезде, как всегда в пятницу вечером, народу набилось столько, что ни одному контролеру не удалось бы призвать пассажиров к порядку.
Марк поставил рюкзак у себя между ног и достал мобильник. Новых сообщений не было.
Он набрал номер Лили.
Семь звонков.
— Лили! Это Марк. Прошу тебя, сними трубку. Я прослушал твое последнее сообщение. И слышал, как выли сирены скорой помощи. Пойми, я волнуюсь. Обзваниваю все парижские больницы. Перезвони мне. Прошу тебя!
Марк вздохнул и открыл присланные Дженнифер эсэмэски с телефонными номерами больниц. Пока что он обзвонил примерно два десятка из них. Самые крупные. Надо продолжить. Он решил, что потратит на звонки полчаса, а потом вернется к тетради Гран-Дюка.
Снова та же история.
«Добрый день! Скажите, пожалуйста, к вам сегодня не поступала девушка по имени Эмили Витраль? Нет, я не знаю, в какое отделение. Возможно, ее привезли на „неотложке“…»
В поезде стоял адский грохот. Марк напрягал слух, чтобы расслышать, что ему отвечали служащие справочной. Впрочем, их ответы не отличались разнообразием.
Нет, пациентки по имени Эмили Витраль у них не значится.
За полчаса он успел обзвонить 22 больницы. Экономия на любезностях давала выигрыш во времени. Он уже перешел к частным клиникам и специализированным больницам. Хотя чувствовал, что в них Лили не найдет.
Его охватывало чувство безнадежности. Впечатление, что он гоняется за химерой. Так можно до завтра звонить…
«Надо подумать. Попробовать сложить вместе все части головоломки. И прежде всего — дочитать записи Гран-Дюка. Времени до прибытия в Дьепп у него предостаточно. А там оставалось всего страниц тридцать».
Марк сунул мобильник в карман куртки и вытащил из кармана джинсов листки, вырванные из дневника Гран-Дюка. Обратная сторона последнего была чистой. Марк достал из рюкзака ручку и чуть дрожащей рукой начертал заглавными буквами:
«ГДЕ ЛИЛИ?»
Ниже приписал, уже мельче:
«В больнице? Путешествие без возврата?»
Подчеркнул три последних слова и добавил три вопроса:
«Самоубийство?
Убийство? Месть?»
Сам не зная почему, Марк подчеркнул слово «Месть». И написал:
«КТО УБИЛ КРЕДЮЛЯ ГРАН-ДЮКА?»
И сам себе ответил:
«Мальвина де Карвиль».
Марк несколько секунд задумчиво грыз кончик ручки, после чего поставил после имени «Мальвина» вопросительный знак. Поезд трясло, но Марк давно привык читать и писать в поездах и в метро. Пусть буквы немного пляшут, главное, что он в состоянии разобрать написанное.
Покрепче сжимая ручку, Марк быстро набросал:
«Почему три дня назад Гран-Дюк не пустил себе пулю в лоб?
