– Они были влюблены в нее?
– Все до одного. Думаю, и учитель тоже. Он был молод и не женат, на самом деле это очень печально.
– Она потом уехала, так?
Фрау Гельнахт кивнула:
– Сбежала с мужчиной, когда ей не исполнилось и семнадцати. Жила в двух-трех местах, потом через несколько лет вернулась с ребенком.
– С ребенком?
– Да, с девочкой. Ее забрала бабушка. Мать Беатрис.
– Когда это произошло? Задолго до того, как она сошлась с Верхавеном?
– Нет, не очень. Кажется, в тысяча девятьсот шестидесятом, в то же время, когда он вернулся… Во всяком случае, она прожила со своей девочкой у матери не больше полугода… Отец ушел в море, как это называлось, но его никто никогда не видел ни до, ни после. А через несколько месяцев она переехала к Верхавену в «Густую тень».
– В «Густую тень»?
– Да, так называли его дом. «Густая тень»… Не спрашивайте почему.
Де Брис кивнул и записал в блокнот.
– Что стало с дочерью? – спросила Морено. – Она взяла ее с собой?
– Нет, – решительно ответила Ирмгард Гельнахт. – Не взяла. Девочка осталась у бабушки… Быть может, это оказалось и к лучшему в результате. Она хоть выросла человеком.
– Как они жили? – спросил де Брис. – Я имею в виду Верхавена и Беатрис.
Фрау Гельнахт немного подумала, прежде чем ответить.
– Не знаю, – сказала она. – Потом о них, конечно, жутко много судачили. Некоторые утверждали, что с самого начала было понятно, как все обернется… или что в любом случае все было бы неладно, но я не знаю. Людям так легко бывает понять, когда они уже знают, чем все кончится. Правда ведь?
– Без сомнения, – согласился де Брис.
– Само собой, у них бывало всякое до того, как он ее убил, кажется, они довольно много пили, но в то же время он был предприимчив. Он много работал, хорошо зарабатывал на своих курах… Но, конечно, они ссорились. Это нельзя отрицать.
– Да, это мы поняли, – сказала Морено.
Воцарилась небольшая пауза, пока фрау Гельнахт подливала кофе. И тогда, слегка наклонившись вперед, де Брис задал свой главный вопрос:
– А что происходило в тот период до ареста Верхавена? То есть после того, как нашли Беатрис… в те десять дней… или сколько их было? Вы можете это вспомнить?
– Ну… – начала Ирмгард Гельнахт, – мне кажется, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду…
– Что думали в округе? – пояснила Морено. – Кого подозревали, когда говорили об этом в деревне? До того как узнали.
Фрау Гельнахт немного посидела молча, с наполовину поднятой чашкой кофе в руке.
– Да, – сказала она, – наверное, все разговоры велись в этом направлении.
– В каком направлении? – спросил де Брис.
– Что, конечно, это был сам Верхавен. Во всяком случае, никто здесь в Каустине не удивился, когда его арестовали… и когда осудили тоже.
Де Брис снова что-то записал в блокнот.
– А теперь что говорят? – спросил он. – Теперь вы уверены, что это сделал он?
– Абсолютно уверена, – ответила она. – Без сомнений. Кто же иначе это мог быть?
«Беседа, о которой, кажется, стоит серьезно подумать», – решил де Брис, когда они уже садились в машину.
Так как это не мог быть никто другой, тогда, конечно, Верхавен!
Интересно, можно ли надеяться на то, что полиция и прокуратура рассуждали не так, как фрау Гельнахт? Неплохо бы проверить, как у них обстоят дела с этим. А каковы были вещественные доказательства? Что сыграло, в конце концов, против него, если он и правда отрицал свою вину до последнего?
Де Брис не знал ответа.
– А ты что думаешь? – спросил он у Эвы Морено.
– Кажется, все ясно как белый день, – ответила она. – Даже, наверное, слишком ясно. Займемся Мольтке сейчас?
19
«Верхавен задержан! Сенсационное развитие дела о Беатрис!» – кричал заголовок статьи на передовице «Неуве блатт» от тридцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят второго года. Ван Вейтерен выпил полчашки воды и начал читать.
«Сам Верхавен лишил жизни свою невесту Беатрис Холден?
Во всяком случае, руководитель следствия по известному происшествию в Каустине комиссар Морт и прокурор Хагендек полагают, что есть основания его подозревать. Причем они настолько серьезны, что вчера был выдан ордер на арест бывшего члена сборной по легкой атлетике. Во время пресс-конференции Хагендек необычайно сдержанно отвечал на вопросы об основаниях для такого решения, однако он считает, что уголовное дело будет возбуждено по истечении обязательного двенадцатидневного срока.
Ни полиция, ни прокурор не сообщили на пресс-конференции в Маардаме, появились ли новые обстоятельства или улики, проливающие свет на это загадочное дело.
Леопольд Верхавен свою вину не признал. Его адвокат Пьер Квентерран утверждает, что его клиент не имеет отношения к убийству, а его заключение под стражу является исключительно реакцией на широкое освещение следствия в прессе.
„Полиция в отчаянии, – объявил Квинтерран журналистам. – Общественность и правосудие требуют результата, и, вместо того чтобы признать свою некомпетентность, руководство следствия предоставило им козла отпущения…“
Комиссар Морт расценивает высказывание Квентеррана как „полную чушь“».
«Но что-то в этом есть», – подумал Ван Вейтерен и взял следующую статью того же экземпляра «Неуве блатт», только из середины.
Там давалось краткое описание событий с самого «мрачного начала», как выразился автор.
6 апреля
«Солнечный, ветреный субботний день. Рано утром Леопольд Верхавен, как он сам утверждает, отправляется в Линзхаузен и Маардам по делам и возвращается только вечером. Беатрис Холден в это время исчезла, как сообщил потом сам Верхавен, но он подумал, что она „куда-то уехала“. Однако с этого момента никто Беатрис Холден не видел. Кто-то из соседей встретил ее до полудня, через несколько часов после того, как уехал Верхавен, на дороге домой. Она навещала в деревне свою мать и дочь. Ничто не указывает на то, что она могла после этого самостоятельно и самовольно уехать далеко из дома».
«„Самостоятельно и самовольно“ – каков стилист!» – подумал Ван Вейтерен. Он продолжил читать.
16 апреля
«Верхавен заявляет в полицию, что его невеста исчезла неделю назад. Вопрос, почему он так долго не обращался в полицию, Верхавен оставляет без комментариев. Он, однако, не верит, что „с ней могло произойти что-то плохое“».
22 апреля
«Пожилая пара находит мертвое тело Беатрис Холден в лесу всего в полутора километрах от дома Верхавена. Тело обнажено, смерть наступила в результате удушения и, вероятно, не в месте обнаружения трупа».
