– Вот как, – сказал де Брис. – Вы были там в ту субботу, когда она пропала… если ему верить то есть?
– Да, в субботу я работал несколько часов. Закончил около часа. Наверное, я был последним, кто видел ее в живых… кроме убийцы, конечно.
– Убийцы? – переспросила Морено. – Вы имеете в виду Верхавена?
– Да, наверное, его.
– Вы не совсем уверены, – отметил де Брис.
Он снова помолчал.
– Ну да, с годами я стал увереннее. После убийства Марлен и вообще…
– Но в суде вы были свидетелем защиты, правильно?
– Да.
– На чем основывались ваши показания?
– Как вам сказать. – Он достал из лежавшей на столе пачки новую сигарету, но не закурил, а так и остался сидеть, держа ее в руке. – Я работал у него почти неделю после этого…
с понедельника до четверга, предполагалось, что я мог заметить странности в его поведении.
– А вы не заметили?
– Нет. Он вел себя как обычно.
– Как обычно? – удивилась Морено. – Но как-то он отреагировал на ее исчезновение?
– Нет. Он сказал, что она куда-то уехала, но куда – он не знает.
– Вам это не показалось странным?
Мольтке пожал плечами:
– В то время меня спрашивали об этом по десять раз в день. Я уже забыл, что на самом деле тогда думал, но, скорее всего, я просто об этом не задумывался. Они оба были немного странные, и он, и Беатрис… Все это знали, никого не удивил бы ее отъезд на пару дней.
Они немного помолчали. Мольтке закурил, де Брис затушил свою сигарету.
– А в ту субботу, когда вы видели ее в последний раз… Как она себя вела? – спросила Морено.
– Как обычно, и она тоже, – сказал Мольтке без тени сомнения. – Разве что ходила немного обиженная… Они поругались за неделю до этого. У нее не совсем прошел синяк под глазом, но в остальном ничего особенного. Я ее почти не видел. Она зашла в курятник, когда вернулась из деревни, мы перекинулись парой слов.
– Сколько было времени?
– Около двенадцати.
– Вы ушли около часа?
– Да, чуть позже часа.
– О чем вы говорили?
– О погоде и ветре. Ничего серьезного. Она предложила кофе, но я уже заканчивал работу, поэтому отказался.
– Ничего другого?
– Ничего.
– Когда вы ушли, она осталась?
– Конечно. Она что-то делала на кухне. Я заглянул туда пожелать хороших выходных.
Де Брис кивнул:
– На суде, если позволите к этому вернуться, вы сказали, что не считаете Верхавена виновным в смерти Беатрис.
Мольтке глубоко затянулся и выпустил дым, прежде чем ответить.
– Да, – подтвердил он. – Я и на самом деле не считал.
– И сейчас не считаете? – спросил де Брис. – На самом деле?
– Не знаю. Понимаете, в этой деревне легче жить, если считать его виновным. Он правда мертв, как все говорят?
– Кто говорит?
– Жители деревни, конечно.
– Да, – кивнул де Брис. – Правда. Он мертв.
– Ну да, – вздохнул Бернард Мольтке. – Все там будем.
– Что будем делать теперь? – спросила Морено. – Думаю, пора возвращаться в город.
Де Брис посмотрел на часы:
– Половина седьмого. Может, хотя бы посмотрим на дом? Ты его не видела.
– Хорошо, – согласилась Морено. – У меня в девять встреча, и мне хотелось бы успеть припудрить нос.
– Мне бы ты понравилась и без всякой пудры.
– Спасибо. Приятно, что у тебя не очень завышенные требования.
– Нужно учиться довольствоваться тем, что есть, – ответил де Брис.
– Мрачное место, – отметила Морено, когда они подъезжали к дому через лес. – Хотя когда-то он, наверное, выглядел лучше.
– Это точно. Здесь никто не жил лет двенадцать-тринадцать. Это накладывает отпечаток… Смотри! Мы успеем расспросить еще одного человека?
– Разве что кратко.
Де Брис сбавил скорость и притормозил рядом с мужчиной, который, согнувшись, обдирал краску с забора.
– Добрый вечер, – поздоровался де Брис через опущенное стекло. – Можно вам задать несколько вопросов?
Мужчина выпрямился:
– Добрый вечер. Пожалуйста. Хорошо постоять хоть немного прямо.
Де Брис и Морено вышли из машины. Как оказалось, Клаус Шермак жил в этом доме всего около года и к тому же был слишком молод, чтобы иметь собственные воспоминания о судебных процессах над Верхавеном. Но посвятить пару минут разговору всегда можно.
– Мы переехали сюда, когда родился третий, – сказал он, жестом показав на сад и дом, где двое мальчишек пытались съехать на педальной машине по пандусу для инвалидной коляски, который вел на крыльцо. – Мы решили, что в городе душновато. А здесь все же свежий воздух…
Морено кивнула:
– Вы не работаете в деревне?
Шермак помотал головой:
– Нет. Я работаю в университете. Занимаюсь историей Средних веков и Византией.
– Мы хотели спросить про Леопольда Верхавена и его дом в лесу, – пояснил де Брис. – Вы его ближайшие соседи, не считая дома напротив вашего…
– Вилкерсоны, правильно. Да, мы поняли, что что-то случилось.
– Случилось, – подтвердил де Брис. – Но вы, наверное, не можете сообщить нам ничего интересного?
Шермак покачал головой:
– Боюсь, что не смогу. Мы были в отпуске, когда он вернулся в прошлом августе… Мы о нем только слышали. А что, собственно, произошло?
– Он погиб. При невыясненных обстоятельствах. И если вы не станете немедленно сообщать об этом в газеты, мы вам будем благодарны.
– Хорошо, не буду, – сказал Шермак. – Даю вам слово.
– Спасибо за помощь. – Де Брис остановил машину у дома Морено на Кеймер Плейн. – Жаль, что у тебя нет времени, мы могли бы немного выпить. Иногда бывает полезно спокойно посидеть и проанализировать впечатления.
– Извини. Обещаю в следующий раз планировать свой день лучше. Кстати, разве ты не женат?
– Есть немного, – признался де Брис.
– Я так и думала. Пока! – Она выскочила из машины. Хлопнула дверью и помахала ему рукой на прощание.
Де Брис немного посидел, глядя ей вслед. «Завтра суббота, – подумал он. – Выходной, черт его подери!»
21
Ван Вейтерен с усмешкой закончил читать аналитический обзор дела о Беатрис из воскресного номера «Алгемейне», выполненный С. П. Якобсом. Он с раздражением нажал на кнопку для вызова медсестры, которая показалась в дверях палаты через полторы минуты.
