– Твой ход, – повторил Ван Вейтерен и поднес бутылку ко рту.
– Фамилия? – спросил Кропке и включил магнитофон.
Рослый мужчина вздохнул:
– Ты это знаешь не хуже меня. Мы с тобой восемь лет отсидели в одном классе.
– Это допрос, – пояснил Кропке. – Мы должны соблюдать все необходимые формальности. Так как ваша фамилия?
– Эрвин Ланге, – ответил великан. – Родился в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. Владелец фотомагазина «Блиц» на Хойстрат. Магазин открывается через двадцать минут, так что буду благодарен, если все будет идти побыстрее. Женат, четверо детей. Этого достаточно?
– Да, – сказал Кропке. – Расскажите о ваших наблюдениях в пятницу вечером.
Эрвин Ланге откашлялся.
– Я видел, как инспектор Беата Мёрк выходила отсюда без десяти семь.
– Стало быть, в 18.50. Ты уверен, что именно в это время?
– На сто процентов.
– Почему?
– Я должен был встретиться с дочерью на площади без четверти семь. Как раз взглянул на часы и заметил, что опаздываю на пять минут.
– Ты уверен, что видел именно инспектора Мёрк?
– Да, конечно.
– Ты был знаком с ней ранее?
– Да.
– На каком расстоянии от нее ты находился?
– Метрах в двух.
– Хорошо, – кивнул Кропке. – Еще что-нибудь заметил?
– Что, например?
– Ну, во что она была одета…
– Спортивный костюм… красный. Кроссовки.
– В руках у нее что-нибудь было?
– Нет.
– Понятно. Спасибо, – сказал Кропке и выключил магнитофон. – Надеюсь, ты не собираешься в ближайшее время покидать город?
– А почему ты об этом спрашиваешь?
Кропке пожал плечами:
– Может быть, нам понадобится что-нибудь уточнить… никогда не знаешь…
– Вот именно, – сказал Эрвин Ланге и поднялся. – В этом ваша главная особенность. Вы никогда ничего не знаете.
– Без десяти семь? – переспросил Баусен. – Ах черт, это означает, что она могла успеть еще куда-нибудь заехать.
Кропке кивнул:
– Отсюда до коптильни – минут пять, не больше. Остается зазор в пятнадцать минут.
– Как дела с булавками? – спросил Мюнстер.
– Сто двенадцать штук, – сказал Кропке. – Но никаких новых скоплений. Никаких новых интерпретаций… и на пляже больше ни одной.
– Она могла просто посидеть в машине, прежде чем двинуться дальше, – сказал Баусен. – Внизу, у пляжа. Или здесь. Думаю, это наиболее вероятно.
– Не говори, – возразил Ван Вейтерен. – Так или иначе, она должна была успеть привлечь к себе его внимание. Или ты думаешь, что он заранее знал о ее намерении совершить пробежку?
На несколько мгновений воцарилась тишина. Мосер подавил зевок. «Когда же принесут кофе?» – подумал Мюнстер.
– Да уж, – пробормотал Баусен. – Не знаю, но вопрос, конечно, очень важный.
– Чертовски важный, – кивнул Ван Вейтерен. – Когда самый первый свидетель увидел ее у коптильни?
– Около одиннадцати – двенадцати минут восьмого, – ответил Кропке.
Ван Вейтерен снова кивнул и стал разглядывать ноготь на своем большом пальце.
– Угу, – пробормотал он себе под нос. – Ну да, каждый ход следует рассматривать в контексте других… всегда найдется другой остров.
– Чего-чего? – спросил Кропке.
«Он начал впадать в маразм, – подумал Мюнстер. – Двух мнений быть не может».
44
– Что ты только что сказал? – переспросил Мюнстер.
– А что? – удивился Банг.
– Повтори, пожалуйста, что ты только что сказал по поводу инспектора Мёрк и овощного магазина.
Банг оторвался от бумаг, глаза его озабоченно забегали.
– Не понимаю, что такого… я просто сказал, что тоже видел ее в пятницу, у Кауперса, который держит овощной магазин у Иммельских ворот.
– В котором часу?
– Примерно в четверть шестого… это было до того, как она поехала в «Сее Варф». Будь это позже, я бы немедленно сообщил.
– Что она там делала?
– У Кауперса? Покупала фрукты, что же еще? У него там очень дешевые фрукты… и овощи тоже. Но я все равно не понимаю, какое это имеет значение.
– Подожди-ка, – проговорил Мюнстер. – Она уехала отсюда в половине пятого… ну, допустим, без двадцати пять. Сколько надо времени, чтобы доехать до Иммельских ворот?
– На машине?
– Само собой!
– Точно не знаю… Минут двадцать, наверное.
– А ты видел ее там в четверть шестого. Значит, она вряд ли могла успеть заехать домой, да?
– Да, так, – пробормотал Банг, пытаясь наморщить лоб.
– А сколько времени занимает дорога от Кауперса до ее дома… до Врейсбакка, а?
Банг пожал плечами.
– Ну, по-разному, – проговорил он. – Минут пятнадцать. Конечно, если нет пробок… но я все равно не понимаю, почему вы так за это зацепились, господин интендент.
Мюнстер оглядел розовощекого коллегу с сочувствующей улыбкой.
– Тогда я тебе объясню, – медленно сказал он, делая ударение на каждом слове. – Если инспектор Мёрк была у Иммельских ворот в четверть шестого, то она могла попасть домой не ранее чем… допустим, без двадцати шесть. В пятнадцать минут седьмого ее видели в отеле «Сее Варф» в спортивном костюме. Вы не могли бы объяснить мне, господин ассистент полиции, успела бы она прочитать рапорт Мельника?
Некоторое время Банг размышлял.
– Тогда-то… конечно… – пробормотал он. – Значит, она его не читала, так, что ли?
– Вот именно, – кивнул Мюнстер. – Она его не читала!
Он постучал и вошел.
Комиссар перенес единственное кресло к балкону. Сидел там, курил и смотрел через распахнутую дверь на Рыночную площадь, на остроконечные силуэты домов и темнеющее небо над бухтой. Кресло было развернуто наискосок. Мюнстер видел только ноги комиссара, его правое плечо и руку. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы он все понял.
Что-то произошло. И дело вовсе не в маразме. Скорее наоборот. «Надо научиться не рубить сплеча, – подумал Мюнстер. – И не только в делах, но и в мыслях».
– Сядь, – устало проговорил Ван Вейтерен и указал рукой.
Мюнстер переставил стул от письменного стола и уселся рядом с комиссаром так, чтобы иметь мало-мальски реальную возможность заглянуть ему в глаза, если это понадобится.
– Расскажи еще раз! – попросил Ван Вейтерен.
