Английское слово буллинг давно уже стало из обыденного социально-психологическим и педагогическим термином. Исследователи обычно определяют буллинг (это слово можно перевести как «травля») как повторяющееся враждебное поведение, имеющее целью причинить ущерб кому-то физически или психологически более слабому. Различают прямой, открытый (например, нападение), и опосредованный (например, исключение из общения) буллинг, а также целенаправленный, сознательный, буллинг и реактивный буллинг, мотивированный чувством гнева.
Мотивационные и реляционные (связанные с отношениями) аспекты буллинга очень разнообразны. Хотя, как заметил один исследователь, только булли могут знать свои мотивы и только их жертвы могут оценить степень причиненного им вреда, психологи изучают это явление в самых разных контекстах. Что мы об этом знаем?
Буллинг широко распространен во всем мире, а его «эпидемиология» весьма разнообразна (Adeleke et al, 2008; McEachern et al., 2005; Carlyle, Steinman, 2007).
В школах США насчитывается около 2,1 млн. булли и 2,7 млн. их жертв. Согласно одному национальному опросу, с буллингом сталкивались около 30 % школьников 8-10-х классов. По другим данным, жертвой травли становится каждый четвертый подросток, а каждый пятый считает булли себя. Буллинг значительно больше распространен среди младших, чем среди старших подростков. С возрастом мальчики реже травят других и сами реже становятся жертвами травли. Те же тенденции существуют в других странах. В Австралии каждый шестой школьник от 9 до 17 лет подвергается травле по крайней мере раз в неделю. Опрос 2 923 японских школьников 7-9-х классов выдвинул на первый план такие факторы буллинга, как влияние девиантных сверстников и слабый самоконтроль над собственной агрессивностью и импульсивностью, а на противоположном полюсе – недостаток напористости и неумение сопротивляться нажиму (Andoetal., 2005).
Сравнительное обследование 14-15-летних российских (г. Волгоград) и немецких школьников выявило сходную картину. Страх стать жертвой насилия в школе у юных волгоградцев, как и у их немецких ровесников, стоит на третьем месте в ряду других социальных опасений, но у волгоградцев он сильнее: этого «очень» боятся 7,7 % и «изрядно» – 14,6 % волгоградцев, по сравнению с 6,2 % и 9,2 % немцев. Как и в Германии, жертвами физического насилия чаще бывают мальчики, но в России акты насилия происходят чаще, притом именно в школе: 13,5 % волгоградских подростков подтвердили, что более одного или двух раз сталкивались с насилием в школе; в Ганновере так ответили 10,4, в Лейпциге – 8,7 %. При этом российские подростки значительно больше немецких (разница в 10 %) боятся подвергнуться сексуальному насилию (Думов, 2005).
Буллинг имеет место и в начальной школе. Опрос 2 377 английских детей от 6 до 8 лет и 1 538 немецких восьмилеток показал значительные различия в степени виктимизации: в Англии жертвами травли становится втрое больше детей, чем в Германии (24 % против 8), зато число булли среди английских мальчиков вдвое или втрое меньше, чем среди маленьких немцев (у девочек такой разницы нет). Типы бул-линга в обеих странах одинаковы: его жертвами, как и инициаторами, чаще всего являются мальчики, происходит он обычно на игровых площадках или в классах, социально-экономические и этнические различия невелики (Schulz et al.,2001).
Примеры буллинга из практики Санкт-Петербургского центра социальной помощи семьям и детям (Бердышев, Нечаева, 2005):
Десятилетнего мальчика в течение нескольких месяцев соученики-пятиклассники травили исключительно психологическими способами: высмеивали при неудачных ответах, дразнили при проявлении легкого заикания, объявляли ему бойкот и т. д. Затем после уроков группа мальчиков в присутствии остальных одноклассников совершила над ним насилие, стащив с него штаны и нижнее белье. Ребенок в шоковом состоянии убежал из школы и был с трудом задержан на оживленном перекрестке случайно оказавшейся там матерью. Мальчик находился в двух метрах от проезжавшего с большой скоростью автобуса. Его состояние мать описывала как «амок», или «зомби». Через три недели у ребенка выявились классические симптомы посттравматического стрессового расстройства.
«Не могу дождаться окончания школы. Одноклассники грубы, бесцеремонны и жестоки».
«В моем классе учится мальчик, который подвергается травле одноклассников уже в течение нескольких лет, но я, как классный руководитель, ничего не могу с этим поделать».
«Ребенка страшно отпускать в школу. Каждый день он приходит то в порванной одежде, то в грязи с головы до ног. Учиться стал плохо, в школу ходить не хочет».
Четырнадцатилетний Денис учится в кадетском классе, поступить туда было его мечтой, поскольку с детства собирался продолжить семейную династию – стать офицером. С удовольствием изучает иностранные языки, неплохо играет на фортепьяно, осваивает классическую гитару и флейту, на ты с компьютером. Один из лучших учеников в классе. Несмотря на успешную учебу, у Дениса не складываются отношения с одноклассниками. Невысокого роста, хрупкого телосложения, уже несколько лет он подвергается травле со стороны группы физически более развитых парней, которые верховодят в классе.
У Дениса немало друзей вне школы, но среди одноклассников их у него нет, ждать поддержки не от кого. Часть ребят из класса сочувствовали ему, но открыто проявить солидарность не решались. Заботливая мама Дениса, тщательно отслеживающая его успеваемость, регулярно посещала школу, беседовала с учителями, но даже не подозревала о трудностях сына. Родители снисходительно относились к синякам, ссадинам, рваным штанам – парень растет. Денис же стыдился рассказать им о своих проблемах, считал невозможным признаться в собственной слабости.
Буллинг во всех возрастах значительно чаще распространен среди мальчиков, это «нормальный» аспект мальчишеской культуры. Мальчики в два-три раза чаще девочек травят других, и они же – главные жертвы буллинга. Травля мальчиками девочек, девочками мальчиков и девочками девочек встречается значительно реже. Возможно, это связано с тем, что девочки (далеко не все!) умеют лучше контролировать свою агрессивность и находят другие способы разрешения конфликтов.
Очень часто буллинг – парное отношение, за которым стоит не только и не столько неравенство физических сил, сколько дисбаланс власти, позволяющий одному ребенку подчинить себе другого, причем это повторяется более или менее регулярно в течение продолжительного времени.
В результате складываются стабильные парные отношения, в которых буллинг на одном полюсе дополняется виктимизацией на другом (Veenstra, Lindenberg, Bonne et al., 2007).
Это не только гендерно-возрастной, но и личностный феномен. Хотя от начальной школы к средней травля ослабевает, у некоторых детей с возрастом меняются лишь формы ее проявления. Постоянные булли и постоянные жертвы имеют и/или формируют качественно различные психические и социальные свойства.
Большинство булли – популярные, часто спортивные мальчики, обладающие хорошими социальными навыками, способностью привлекать к себе внимание и манипулировать другими, но высокий статус у сверстников действует на них подобно наркотику, и они часто им злоупотребляют. Нередко, но не обязательно, такое поведение компенсаторно и связано с семейными и социальными трудностями (Bosworth, Espelage, Simon, 2001).
