Хотя метаанализ не панацея, он позволяет отсеять неправомерные обобщения и упрощения, которых в гендерной проблематике много. Например, обобщение 46 метаанализов по 124 качествам (Hyde, 2005) привело к выводу, что по 30 % этих черт статистически значимых различий между мужчинами и женщинами практически не установлено, а по 48 % качеств они незначительны; большие статистически значимые различия найдены только по 22 % параметров, важнейшие из которых – сексуальное поведение и агрессия. Главные выводы метаанализов относительно взрослых я суммарно изложил в книге «Мужчина в меняющемся мире» (Кон, 2009), теперь предстоит выяснить, насколько велики различия между мальчиками и девочками (условно – до 18–20 лет).
Еще одно достижение современной психологии развития – тесная связь со смежными общественными и естественными науками. Это касается не только конкретных сопоставлений – можно ли, обсуждая особенности современных детских игр, не сравнить их с аналогичными действиями приматов или представителей других культур? – но и специально-научных теорий. В этом есть определенный риск: стили мышления, языки и методы разных дисциплин сплошь и рядом не совпадают и даже выглядят деструктивными, побуждая иммунную систему науки отвергать «чужеродные» элементы. Тем не менее, взаимное оплодотворение происходит и способствует концептуальному плюрализму.
Крупнейший вклад общественных наук в психологию развития – осознание несводимости индивидуального развития к онтогенезу. Чем шире круг рассматриваемых свойств, деятельностей и отношений, тем меньше человеческая жизнь походит на единообразное саморазвертывание заранее заданных качеств или на инвариантный циклический процесс. Даже если каждый отдельный ее аспект или компонент представляет собой некоторый цикл («биологический жизненный цикл», «семейный цикл», «цикл профессиональной карьеры»), человеческая жизнь – не простая сумма вариаций на заданную тему, а открытая система, история, где многое делается заново, методом проб и ошибок. Понятие жизненного пути подразумевает единство многих автономных линий развития, которые сходятся, расходятся или пересекаются, но не могут быть поняты отдельно друг от друга и от конкретных социально-исторических условий. Речь идет не просто о саморазвертывании каких-то заложенных в индивиде задатков или о его приспособлении к наличным социальным условиям, а о развитии индивида в изменяющемся мире.
Под давлением лавины новых эмпирических данных, все глобальные, тяготеющие к монизму, теории, склонные объяснять гендерное развитие каким-либо одним «фактором», будь то природные задатки, социализация или когнитивные процессы, которые в 1970-х годах казались автономными и самодостаточными, утратили былое влияние. Современные научные теории часто опираются не на широкую область знания (например, биологию, в отличие от психологии), а на более конкретную, подчас пограничную, дисциплину. Это порождает множество альтернативных, но не обязательно антагонистичных гипотез, что делает классификацию научных направлений проблематичной. Речь идет не столько о жестких теориях, сколько о разных перспективах, подходах и ориентациях, причем о каждой из них приходится говорить во множественном числе.
Биологический подход
Биологическая перспектива имеет две главные версии.
Основанная на теории Дарвина эволюционная психология, главным теоретиком и пропагандистом которой является американский психолог Дэвид Басе, считает возникновение полов и половых различий следствием адаптации к меняющимся условиям среды (ее подробное изложение см.: Палмер, Палмер, 2007; Geary, 1998). Сравнительное изучение разных биологических видов и современных людей показывает наличие у них целого ряда эволюционных универсалий (различие мужского и женского родительского вклада, который у самок значительно больше, чем у самцов; дифференциация мужских и женских сексуальных стратегий, внутриполовое соперничество и т. п.), которые сохраняются и в современном обществе. На этой основе строится эволюционная психология развития, касающаяся в том числе и мальчиков.
Эволюционно-психологические особенности мальчиков по Дэвиду Гири
Организмы существуют не столько благодаря внешней среде, сколько вопреки ей.
В. Я. Александров
Согласно теории американского психолога Дэвида Гири (Geary et al., 2003), наибольшие различия в социальном поведении самцов и самок у человека, как и у животных, обнаруживаются в степени агрессивности и соревновательности.
Одно из самых распространенных проявлений соперничества между самцами – физические угрозы и драки, в результате которых доминирующие самцы получают преимущественный доступ к спариванию с самками и/или контроль над ресурсами, в которых самки нуждаются для выращивания потомства. У некоторых видов конкуренция между самцами идет не только на индивидуальном уровне, один на один, но и путем образования временных союзов, коалиций и соперничества между ними. Склонность к формированию коалиций характерна лишь для тех видов, у которых самцы сообща пользуются самками, так что победившая коалиция получает преимущества в спаривании независимо от силы отдельных самцов. Доминирующие самцы оплодотворяют значительно больше самок, чем остальные. Это хорошо изучено на львах и шимпанзе.
Анализ адаптивных функций детской силовой возни (horseplay) показывает, что она не только способствует выработке бойцовских навыков, необходимых для завоевания успеха, но и является способом установления иерархии в группе молодых сиблингов (детей одних родителей) или в стаде. Имитирующие драку силовые игры чаще встречаются у тех видов, у которых сильнее внутриполовая конкуренция. Там, где сильная конкуренция существует и между самками, последние также, иногда даже активнее, чем самцы, занимаются подобными играми. У людей условная, игровая драка более пластична и динамична, чем у животных, и не обязательно включает физический компонент. Это не столько выработка бойцовских навыков, сколько завоевание статуса, хотя соотношение этих моментов проблематично. Победа в борьбе и установление своей власти над побежденным может иметь как немедленные, так и долгосрочные последствия (например, приобретение постоянного ранга в иерархии).
У тех видов, где самцы конкурируют один на один, преимущество имеет тот самец, который больше и сильнее другого. Поэтому самцы этих видов отличаются от самок прежде всего размерами и физической силой. При переходе к соперничеству между коалициями физическая сила начинает терять свое значение, уступая социально-когнитивным факторам, от которых зависит координация групповых действий (хитрость, умение рассчитывать). Разница в размерах самцов и самок у таких видов может уменьшаться.
Важный фактор полового отбора и воспитания потомства – филопатрия (буквально – любовь к родине) – тенденция выросших потомков оставаться в той группе, в которой они рождены. Разные виды животных в этом отношении неодинаковы. Например, у шимпанзе, горилл и бонобо молодые самцы обычно остаются в своей группе, тогда как их сестры куда-нибудь мигрируют. Напротив, у бабуинов, макак и лангуров на поиски счастья уходят молодые самцы. В человеческих обществах это происходит по-разному, побуждая антропологов различать патрилокальные (в которых дети остаются с отцом) и матрилокальные (в которых дети остаются с матерью) культуры.
