Ненастоящая… Может, в этом и состоит причина, почему он не обращает на меня внимания? Но рано или поздно он ведь женится… М-да…
Что-то тошно стало, грудь словно сдавило. Поднявшись, я извинилась перед высокопоставленными гостями и, отговорившись тем, что не очень хорошо себя чувствую, собралась выйти.
– Разинский проводит вас, – с тревогой поглядывая на меня, сказал князь.
– Может, Джеймс… – неохотно начал Разинский.
– Алексей! – с раздражением воскликнул глава Лемнискату.
Мне стало еще неприятнее, и я, не ожидая окончания спора, направилась на балкон. На душе было так противно, что, казалось, тошнотворные ощущения перекинулись с груди на голову.
На балконе я была одна и, положив ладони на витые кованые перила, вгляделась в вечернее небо. Звезды зажигались и мерцали на постепенно темнеющем небосводе, ветерок тихо шевелил сиреневую в сумерках листву на деревьях. Пока еще на улице тепло, но скоро осень полностью вступит в свои права.
– Может, вернетесь в зал и развлечетесь там? Потанцуете? – неслышно подойдя ко мне, предложил Алексей.
Ему неприятно находиться рядом со мной, я для него в тягость.
– Нет, я хотела бы побыть одна. Пожалуйста.
На душе скребли кошки, хотелось побыстрее вернуться в Цитадель.
– Ольга, вам что, действительно плохо?
– Действительно? – криво усмехнулась я.
За спиной повисло молчание.
– Не бойтесь, Алексей, я не лишусь чувств. Вообще никогда в жизни в обморок не падала. И пожалуйста, оставьте меня, – резко произнесла я.
– Действительно, господин барон, идите. Если что, я помогу нашему творцу, – послышался еще один мужской голос, немного приглушенный и хрипловатый.
Обернувшись, я заметила невысокого сухощавого мужчину с пышными усами и пронзительным взглядом. Председатель Государственного совета Российской империи.
После его прихода мне явно полегчало. Во-первых, хмурый Разинский, откланявшись, ретировался, а во‑вторых, само присутствие такого неординарного человека вытеснило если не неприятные эмоции, то неприятные мысли точно.
– Может, вам лучше поехать домой, госпожа Орлова? – мужчина приблизился и остановился рядом со мной.
– Нет, спасибо. Я сейчас подышу свежим воздухом – и все пройдет.
– Не обижайтесь на Алексея Михайловича. Он, несмотря на все старания, очень неотесан.
После этих слов собеседник мне сразу разонравился.
– Думаю, господин барон просто испытывает ко мне неприязнь.
– Может быть, – усмехнулся сановник и спросил прямо: – Мадемуазель Ольга, вы сегодня сидели в комнате с крайне отрешенным видом, и я засомневался, слышали ли вы наши слова?
– Да.
– Просто работа творца очень важна, от нее зависят судьбы людей, и важно, чтобы все понимали…
– Если вы желаете, я могу процитировать вам все, что было произнесено в той комнате.
– Не стоит, – улыбнулся вельможа. – Я рад, что ошибся.
Я выжидательно посмотрела на мужчину, он – на меня. Ведь не только из-за желания проверить меня он здесь оказался?
Председатель Совета еще несколько минут наблюдал за мной, и мне явственно казалось, что он хочет что-то сказать… Но он промолчал и, с легкой улыбкой поцеловав мне руку, покинул балкон.
Облокотившись о перила, я подумала о том, что все происходящее очень странно. Понятно, что этот разговор и должен был быть непростым, но почему-то оказался слишком уж сложным…
После бала время опять потекло спокойно и неторопливо. Тренировки, прогулки, общение с Лидией и Георгием. С последним я, правда, старалась близко не сходиться. Его обожание приметили все: и Прокофья Матвеевна, и Лидия, даже Джеймс с Алексеем. Разинский не упустил возможности отпустить по этому поводу жестокую шутку.
С творцами я общалась мало. Обычно причиной нашего общения было их желание поделиться какой-либо информацией, призванной помочь мне легче справляться с заданиями, я же рассказывала им про особенности той или иной цивилизации. Лидия лучше знала этикет и правила общения в разные эпохи, а я – бытовую сторону.
Но, видимо, Лемнискату не может позволить творцу долго прозябать без работы, и вскоре настал день, когда мне снова принесли конверт со вторым заданием.
Вздохнув, я в предвкушении вскрыла его и, прочитав, прикрыла глаза. У меня все внутри затрепетало: следующее задание предусматривает совместную работу вместе с ним! И тут же посетила новая мысль – сегодня у Корнейси произойдет баталия. Разинский очень чувствительно относится к нашему общению, и не думаю, что в этот раз будет по-другому.
Как в воду глядела.
Когда я подошла к кабинету главы нашего отдела, то увидела за столом серую от страха секретаршу, а рядом – взволнованного Джеймса. Творец, поприветствовав меня, поцеловал руку и скосил тревожный взгляд на дверь. Оттуда доносился сильный шум: ругались двое мужчин.
– Ольга, мне кажется… – нерешительно начал Мэллори.
Что казалось Джеймсу, мне узнать не удалось, так как в этот момент дверь кабинета распахнулась, ударившись о стену, и на пороге появился Алексей. Его бледная кожа пошла красными пятнами, а глаза сверкали яростью и зеленым светом. Если приглядеться, даже его тело едва заметно светилось. Вот это выдержка!
Увидев нас с Джеймсом, застывших и ошарашенно на него взирающих, он приблизился ко мне и, поцеловав руку, непринужденно сказал:
– Добрый день, Ольга! Вас устроит, если через два часа я буду ждать вас в комнате для перемещений?
– Конечно… – нерешительно произнесла я – уже ему в спину, когда он стремительно уходил по коридору.
– Мадемуазель Алевтина! – донесся из кабинета голос Корнейси. – Если еще раз придет Разинский, передайте ему, чтобы шел к черту!
Посмотрев на бледную секретаршу, я сразу представила, как она выполняет указание начальника. Да, непростая у нее работа.
– Ольга, заходите!
Интересно, как он узнал, что я тут? Переглянувшись с Джеймсом, я направилась в кабинет и, войдя, прикрыла за собой дверь.
– Садитесь, – показал Корнейси на стул напротив стола.
Покачав головой, я осталась стоять, где стояла.
– Что ж, ваше право. Вы уже должны были в письме прочитать основные инструкции. От себя же хочу добавить только то, что вам с Алексеем нужно любым способом сделать так, чтобы Анна Болейн стала супругой короля.
– Но она же и так…
– Нет. Она вышла за него, потому что вы с Алексеем сейчас постараетесь. Иначе король получит отказ, и она на следующий день взойдет на эшафот, не родит ребенка, так нужного Англии. Чем это обернется для истории, вас не касается, но вы должны приложить все усилия, чтобы Анна сказала «да».
