– Расскажите о новом стекле Вандаариффа. Других цветов.
– Уверяю вас, я ничего об этом не знаю…
Чань больно сдавил его кисть. Лицо Труста исказила гримаса, и Чань выпустил руку, но пухлая плоть там, где он сжал ее, порозовела. Труст растирал пальцы, смирившись, но его глаза продолжали светиться. Обычно силы и боли было достаточно, чтобы подчинить человека, непривычного к насилию, но Труст оказался более стойким.
– Так вот, значит, как? Я надеялся на более товарищеские…
– Тогда не лгите. Разные цвета. Каждый с различными алхимическими свойствами.
– Алхимические? – Труст снова хитро посмотрел на Чаня, оправившись. – Конечно, вы не верите в подобную чепуху?
– Я не лорд Вандаарифф.
Труст рассмеялся.
– Но в этом он просто гений! Для каждого упоминания алхимии, планет и сфер, метафорических мазков, если вы хотите…
– Метафорический конский навоз.
– Так можно сказать, но наука, которая там используется, вполне здравая, как звон колокола.
– Итак. Стеклянные пластинки. В чем их цель?
– Да нет никакой цели! – настаивал Труст. – Эксперименты со сплавами, и ничего более. Главным компонентом каждой пластинки остается синяя глина…
– Они не содержат воспоминаний?
– Нет! Каждая пластинка – это сплав синей глины с разными металлами…
– Почему? Почему алхимический?
Труст не услышал его вопроса, потому что его внимание отвлекло лицо Чаня. Кардинал вытер щеку, подумав, что забрызгал ее кровью Фойзона.
Труст кусал пухлую нижнюю губу.
– О боже, я понятия не имею. Да и где алхимические машины могут быть установлены?
Чань схватил и натянул вожжи. Труст боролся и пытался удержать их. Он боялся, что двуколка опрокинется, но лошади остановились без неприятных происшествий.
– Вы так безрассудны, что могли сломать нам шеи!
– Как горевала бы вся страна. Слезайте. – Чань запустил руку под сиденье и выбросил одну из сумок профессора на дорогу.
– Что вы делаете? Я иду с вами, я нужен вам!
Чань выбросил еще одну сумку. Он целился в грязную сточную канаву, но не добросил. Труст попытался остановить попутчика, но Чань сильно толкнул его в грудь.
– Слезайте.
Профессор послушался и неуклюже спустился именно в тот момент, когда последняя сумка упала на дорогу. Чань спрыгнул следом и быстро пошел. Труст подобрал груз и поспешил за ним.
– Но наша двуколка! Кто-нибудь ее украдет!
– Ну и пусть.
– Мои бумаги тяжелые!
Чань бросил через плечо.
– Так оставьте их.
Труст догнал его только на углу, раскрасневшийся и задыхающийся.
– Вы сумасшедший!
– Действительно? – Чань посмотрел на профессора поверх своих очков. – Видите ли, я знаю Роберта Вандаариффа и знал до встречи с ним графа д’Орканца еще лучше.
– Вы знали графа? – Голос Труста зазвенел, как у мечтательного поклонника французской империи, говорящего о Наполеоне.
– Я проткнул ему кишки саблей.
Профессор сильнее прижал свой груз к груди.
– Вы не священник.
Чань рассмеялся и продолжил путь. Труст оглянулся на двуколку, когда они сворачивали за угол, лошадь покорно ждала на пустой улице.
– Боже Всевышний!
Надо отдать должное Трусту, в этом его возгласе слышался не столько страх, сколько подавленность.
Перед ними находилась железнодорожная станция Кремптон-плейс, платформа которой была так забита ожидающими пассажирами, что некоторые расположились прямо на путях. Чань не видел ни наемников Фойзона в зеленых мундирах, ни гренадеров Бронка.
– Нам будет не пробиться, – пропыхтел Труст. – Нужно вернуться назад к лошади, пока ее не увели.
– На лошади мы не успеем вовремя. Вы сами это сказали.
– Не успеем до чего?
Чань резко остановился. Труст наткнулся на его спину и выругался, когда одна из сумок упала на землю.
– Оставьте! – выкрикнул Чань. – Поторопитесь.
– Я не могу их оставить! О, черт бы вас побрал, разве вы не подождете?
Чань не слушал его, потому что разглядел нечто важное. Он вырвал сумку у Труста и использовал как таран, чтобы пробиться сквозь кусты на дорожку, шедшую параллельно рельсам.
Труст показал рукой назад за свое плечо:
– Разве платформа не позади нас?
Чань указал тростью. Труст вытянул свою стиснутую воротничком шею, чтобы увидеть то, на что ему указал спутник: почему подобные ему полные мужчины так часто носят тесную одежду? В конце дорожки в просвете между двумя покрытыми почерневшей дранкой домиками появилась вереница людей в зеленых мундирах, спешивших вдоль рельсов… и через их цепь промелькнул рыжий проблеск.
У последнего из домиков Чань опустился на колено и ждал. Издалека послышался гудок поезда.
– Кто тот человек в рыжем? – спросил Труст. – Друг?
– Нет. Если он увидит нас, то может напасть. Вам следует бежать.
– Мне, но не вам?
Чань улыбнулся.
– Скажем так, за ним есть должок.
Поезд подполз к платформе Кремптон-плейс, как массивный металлический буйвол, перегруженный, но терпеливый. Прозвенел станционный колокол, и воздух взорвался от шума сотен людей, пытавшихся сесть в поезд. Чань насчитал двадцать вагонов – это был длинный состав, рассчитанный на то, чтобы в него поместились толпы беглецов. Он заметил, как Джек Пфафф выскочил из своего укрытия и побежал прямо к хвостовому вагону. Чань хлопнул Труста по руке и направился к ближайшему вагону, третьему с конца. Он поднялся по ступенькам на площадку и втащил на нее спутника. Кардинал отдернул портьеру, отделявшую багажное купе, и скомандовал Трусту:
– Оставайтесь здесь.
Тот выглянул из-за спины Чаня в коридор.
– А вы чем займетесь?
– Неважно. – Чань затолкнул Труста в багажное купе и задернул портьеру.
– А что, если у вас не получится получить ваш должок? – запротестовал спутник. – Где вообще я нахожусь?
– На поезде, идущем в Харшморт, как вы и хотели. Не шумите и сидите тихо.
В конце коридора он обернулся и заметил, что голова Труста спряталась. Чань вздохнул и пошел дальше. Пока он с этим ничего не мог поделать.
Блеснуло что-то белое, и он поднял свою трость, блокируя руку, тянувшуюся к его шее, и одновременно отпрыгнул в сторону, оказавшись в руках у другого поджидавшего мужчины. Жесткий удар локтем, и хватка второго нападавшего ослабела, а Чань, угрожая ткнуть тростью в лицо первого мужчину, заставил его отступить. Он зашатался, чуть не выпав из вагона через открытую дверь. Кардинал протянул Мишелю Горину трость, за которую тот ухватился, и успел втянуть его в вагон, не дав свалиться под колеса. Где-то позади мистер Каншер застонал от боли и потер живот.
