Первое, что она увидела, раскупорив все свои три замка, это руку, сжимающую маленький букетик цветов, до того чахлых, что у нее защемило сердце.
— Решил немного разукрасить наши сугубо деловые отношения! — весело прокомментировал Вадим с лестничной площадки. В проем тут же просунулась его взлохмаченная голова. Он действительно сиял.
— Привет! — она осторожно взяла холодные цветы.
— Ты мне рада? — еще шире улыбнулся Терещенко.
— Конечно, я хотела тебе сказать… — «Что с ним?»
— А так?! — он распахнул дверь и вручил ей огромный букет разноцветных гвоздик.
— Ох! — вырвалось у нее от неожиданности. — С какой это радости?
— Раскрыли крупное дело, — следователь шагнул за порог и перешел на грузинский акцент: — Тры прэступных элэмэнта дэржали в страхе вэсь Рыжский рынок, понимаешь?! Грабыли торговцев срэдь бэла дня! Вот цветы от благодарных почитателей моего сыскного таланта.
От него пахнуло благородным вином.
— Фу! — только для приличия скривилась Алена.
— Нэ мог отказать, — пояснил Вадим, — очэнь радушные эти граждане кавказской национальности!
— Пожалуй, я сварю кофе, — она пошла на кухню. Терещенко поплелся за ней.
— Так тебя поэтому не было в театре? — она поставила турку на плиту.
— Бандитов в Москве много, а следователей мало. Кроме Гамлета, у меня на руках еще пять нераскрытых преступлений висит — парочка квартирных краж одного почерка, убийство наркодилера — но это так, для разминки, — он начал загибать пальцы, — потом взрыв в Мясниковском переулке и еще смерть при загадочных обстоятельствах помощника депутата Думы, впрочем, как раз это дело — бесперспективное. Так что не могу я сидеть день и ночь в театре, — пояснил он и сел за стол.
— А у нас, между тем, произошло ЧП.
— Что на этот раз? — мгновенно погрустнел Вадим.
Алене стало его жалко. Она подошла к нему и обняла за шею:
— Да ничего страшного. Всего лишь новые угрозы.
— Хорошенькое дело, — вяло улыбнулся следователь, — давай уж выкладывай.
Второй звонок в дверь прервал ее на том самом месте, что и первый. Алена только начала развивать свою теорию насчет гуру.
— Не судьба, — заключила она и поплелась в прихожую.
Корнелия влетела в квартиру, подобно урагану, сметая на своем пути ботинки Вадима, неосторожно оставленные им у порога.
— Что, началась война? — устало осведомился он из кухни.
— А ты не одна?! — в голосе соседки послышался вызов всему миру. — Ну, это даже к лучшему.
Едва не повалив Алену, она подлетела к Терещенко и застыла перед ним, как большое мясистое изваяние.
Глубоко вздохнув, она начала без предисловий:
— Уважаемый Вадим, дорогая Алена, — Корнелия кивнула и ему, и ей, — я хочу сделать заявление!
— Если сейчас вы начнете рассказывать про ДТП годичной давности, то сразу хочу напомнить: я не по этой части! — предостерег ее Терещенко, памятуя о недавнем заявлении Ганина. Правда, голос его звучал безнадежно. Толстуха же была настроена решительно. Глаза ее горели, губы тряслись — словом, что бы он тут сейчас ни сказал, она все равно бы закончила монолог, который собиралась произнести. Так и случилось.
— Не перебивайте меня, молодой человек! — воскликнула она. — Прийти к таким выводам для меня было очень тяжело. Для меня это было сопряжено с большими личными потрясениями и ломкой всего того, в чем я была непоколебимо уверена долгие годы. Дайте сказать!
Она сделала паузу. Алена и Вадим изобразили на лицах одинаковую задумчивую заинтересованность.
— Для начала, — она обернулась к хозяйке, — тащи сюда всю ту дрянь, которую я тебе поставляла.
— И батареи? — удивилась та.
— Нет, батареи — вещь полезная, оставь их себе. Тащи книжки, кассеты, в общем, все остальное.
Пока Алена ходила за книжками и видеокассетами, Корнелия молчаливо мерила кухню семенящими шагами.
— Ну? — Алена подала ей два внушительных пакета.
— Вот как мы поступим с этим хламом.
Ни Алена, ни Вадим не успели сориентироваться. Толстуха вскочила на стул, распахнула окно и вышвырнула пакеты на улицу. Те унеслись с характерным завыванием. Через пять секунд раздался хлопок — цель достигла земли.
Корнелия закрыла окно и с торжеством взглянула на ошалевшую пару.
— А если бы кому на голову? — наконец выдавил из себя Терещенко.
— Это для меня большое поражение, — вместо ответа запальчиво проговорила соседка. — Алена, ты была права. Мужики — дерьмо!
— Не могу с этим согласиться, — тут же опротестовал ее заявление Вадим.
— Сейчас сами убедитесь! Моя жизненная концепция, концепция семейных отношений, основывалась на том, что мужчина — глава. Если он сам не в состоянии стать главой, то хорошая женщина его таким сделает. Так же я думала, что запланированная, как я это называла, любовь — основа брака. Любовь, которая возникает из трезвого расчета, из хорошо организованного подбора партнеров, путем самовнушения, самоограничения, саморегулирования и взаимной жертвенности.
— Звучит довольно зловеще, — буркнул Вадим.
— Но так я считала раньше!
— А теперь? — Алена села напротив Вадима и посмотрела на соседку снизу вверх.
— А теперь я так не считаю. Теперь я думаю, что благодаря своей теории я кинула двадцать лет жизни коту под хвост, вот и все! — Корнелия тоже плюхнулась на стул. — Если уж быть до конца откровенной, я прикрывалась своей теорией, как щитом. Но щит этот меня не спас, рано или поздно ты оказываешься на углу дома и провожаешь взглядом своего благоверного, который уводит под ручку какую-нибудь очередную мотрю.
— Так ты думаешь, что твой Басик тебе изменяет? — догадалась Алена.
— Думаю! — фыркнула Корнелия. — Я знаю. Вот стою я на углу нашего магазина, он меня не заметил, посадил девушку в нашу машину и укатил. И тут на меня как будто снизошло озарение, — глаза Корнелии блеснули вдохновением, — я же наконец свободна! Я столько лет жила только его интересами, только его проблемами, я так растворилась в его жизни, что совершенно забыла о себе. И вот я стою на улице, совершенно не понимая, кто я и что мне с собой делать. Это был такой волшебный миг — я словно взлетела в небо, я поняла, что это значит — заново родиться. То есть можно начать все сначала. И пусть я уже не так молода, но я — это я! Вот в чем счастье! И я не пропаду. Да я через год еще краше жить буду. Это не он мне нужен, а я ему необходима, как воздух. Ну кто для него выбивал в мэрии всяческие разрешения? Кто по префектурам таскался, кто лицензию, кто льготы выпрашивал, кто кредиты в банках?! Это моя работа. Я знаю, как организовать дело. А он ведь только на стуле сидел да бумажки подписывал. Вот тебе, Алена, урок — не строй карьеру мужику, строй себе. А то, что за ним, как за каменной стеной, — это все блеф. Это бабы себя успокаивают. Все равно стена рухнет. Нужно жить своими интересами!
