— О, на ловца и зверь бежит. Нашлась-таки моя пропажа! — Нао обрадованно ухватил меня за запястья, звучно чмокнул в нос и громко расхохотался. — Я ее ищу-ищу, а она тут носится по коридорам как угорелая! Куда торопишься? Замуж?
Я с трудом перевела дух. Ощущение было таким, словно я налетела на гранитную глыбу!
— Он идет, — со свистом просипела я, — он меня догоняет…
— Кто? — озадачился любимый. — Сотрудник ЗАГСа?
— Сидор! — Я восстановила сбитое дыхание и вновь обрела способность нормально изъясняться. — Он жив, но ранен.
— Так! — Кирилл мгновенно перестал дурачиться, выпустил меня из захвата и собственническим жестом задвинул к себе за спину. — Идет, значит… — Он покрутил головой, разминая шею, и многообещающим жестом потер ребро правой ладони. — Ну, сам напросился, предатель, а потому — милости просим!..
Мой преследователь почему-то сильно отстал. Прошло еще несколько минут, прежде чем Сидор появился из-за поворота коридора, передвигаясь странной ковыляющей походкой. Выглядел он плохо: лицо бледное, словно саван покойника, раненая рука прижата к груди, во второй — пистолет. С повязки каплет алая кровь, разительно контрастирующая с его иссиня-меловой кожей.
— А-а-а, вот и наш Ромео нарисовался!.. — насмешливо протянул Сидор и мучительно закашлялся. — Мне без разницы, кто из вас умрет первым… — Пистолет в его дрожащей руке буквально ходил ходуном, но упрямство раненого поражало, внушая восхищение.
— Я не хочу добивать полумертвого человека, — насупился Кирилл. — Сейчас ты ранен и слаб. Слишком слаб для того, чтобы сводить счеты. Давай договоримся так: в память о старой дружбе я тебя не трону. Да и какая мне честь бороться с уступающим по силе противником? Уходи, я тебя отпускаю. Встретимся в другой раз и в другом месте…
— Отпускаешь? Ну уж нет, дудки! — усмехнулся Сидор, приваливаясь к стене. — Оставь при себе свое показное эльфийское благородство. Толку от него никакого. Мне нужны мои стилеты, и точка!
— Стилеты? — Кирилл удивленно посмотрел на меня. — О чем это он?
— Не важно, — небрежно махнула рукой я. — Мне они тоже нужны, поэтому я их не отдам…
— Дура! — издевательски расхохотался Сидор и выстрелил.
Пуля ударила меня в левое плечо, чуть пониже ключицы…
Боль оказалась почти невыносимой. Я громко закричала и упала на колени, зажимая рану другой рукой. Обуявший меня ужас был намного сильнее физической боли, ибо я понимала — враг целил мне в сердце. Промахнулся лишь чуть-чуть. А если бы не промахнулся, то, возможно, я сейчас уже лежала бы мертвой…
Кирилл закричал вместе со мной и бросился на Сидора. Громыхнул второй выстрел! Пуля пробороздила щеку моего нао, оставляя на ней широкую рваную полосу. Но Кирилла это не остановило. Длинным парящим прыжком он преодолел внушительное расстояние, отделяющее его от противника, и нанес бывшему другу боковой рубящий удар — ребром ладони по шее, попав точно по сонной артерии. Сидор не издал ни звука, словно подкошенный рухнув на пол…
— Ты как? — Кирилл повернулся ко мне.
— Нормально, — откликнулась я, поднимаясь на ноги. Фыркнула, ощущая нестерпимый зуд в ране, надавила на нее рукой, и пуля выскользнула из уже начинающего затягиваться входного отверстия, упав ко мне на ладонь. Я со смехом отшвырнула ее в сторону. — До свадьбы заживет! — с бахвальством пообещала я. — Жаль, дубленку окончательно испортили… — Я повертела пальцем в аккуратной круглой дырочке, уродующей серую замшу.
— Ну ты даешь! — восхищенно прищелкнул языком Кирилл. — А тут у тебя что? — Он оттер засохшую кровь с моего виска, но не обнаружил под ней ничего, даже царапины.
— Больно? — Я осторожно коснулась рваной раны на его щеке. Кровотечение уже остановилось, а ужасная зияющая прореха в плоти, сквозь которую виднелись коренные зубы, покрылась сеткой тоненьких розовых ниточек из вновь нарастающих мышц. — Впрочем, твои ткани тоже регенерируют. Медленнее, чем мои, но заживление началось. Пройдет часа три, и ты тоже будешь как новенький.
— Чудеса! — улыбнулся Кирилл. — Значит, мы выжили, а с ним как? — Он наклонился над распростертым на полу Сидором.
— Мертв! — убежденно констатировала я, поднося ладонь к губам поверженного врага. — Не дышит.
— Да? — шокированно расширил глаза мой нао. — А я ведь не собирался его убивать, просто хотел вырубить…
— Смотри. — Я расстегнула куртку на груди мертвеца, указывая на вторую, куда более серьезную повязку, также пропитанную кровью. — А я еще думала — как это рана на руке может вызывать такую слабость? Получается, он понимал, что умирает, поэтому и торопился покончить с нами именно сейчас. Иного шанса у него не было. А нам еще сильно повезло, ибо попади пуля мне в сердце — сомневаюсь, что мое хваленое эльфийское бессмертие сработало бы в этом случае, и… — Но договорить я не успела. Тот, кого мы считали мертвым, неожиданно распахнул глаза и схватил меня за руку.
Кирилл шокированно ахнул и кинулся ко мне на помощь, но успел только нагнуться. Сидор рывком притянул меня к себе так, что наши губы почти соприкоснулись.
— Не верь себе! — едва слышно прошептал он. — Особенно себе. Ведь высшее благо способно оказаться наибольшим злом!.. — Шепот перешел в неразборчивый хрип, пальцы раненого разжались.
— Отпусти ее! — закричал капитан, оттаскивая меня от врага.
— Успокойся, он умер. — Я умиротворяюще погладила любимого по плечу. — Теперь все, он умер окончательно.
— Хм? — Нао скептично взирал на неподвижное тело. Зрачки Сидора закатились под лоб, из приоткрытого рта вытекла струйка крови. — Да, похоже на то. А что он тебе сказал?
— Я не расслышала. Похоже, он просто бредил, — уклончиво ответила я, отводя взгляд. Соврала, конечно. Но последние слова умирающего так сильно меня озадачили, что сейчас мне хотелось не обсуждать их с кем-либо, а обдумать на досуге, в более спокойной обстановке. — Ерунда, не заслуживает внимания.
— Хорошо, — согласился Кирилл. — Пошли, нас там уже заждались. — И, ухватив меня за руку, он зашагал по коридору. — Мы и так уже кучу времени потеряли, поэтому прошу — не упрямься.
А я и не упрямилась. Помнила, естественно, о том, что где-то тут неподалеку в темноте скрывается контуженый Бублик, но, честно говоря, не испытывала ни малейшего желания искать еще и его. Неправильно это, конечно, и опасно — оставлять за спиной недобитого врага. Такой поступок чреват многочисленными последствиями и рано или поздно обязательно нам аукнется, но странные откровения и гибель Сидора произвели на меня настолько удручающее впечатление, что его раненого брата мне стало откровенно жаль. Возможно, подлец Бублик и не заслуживает нашего милосердия, но, произнося свои предсмертные слова, Сидор явно пытался предостеречь меня от какой-то новой опасности. Получается, он сделал доброе дело, так почему бы мне не ответить ему тем же? А посему хватит с меня на сегодня и тайн, и смертей. Со всем остальным разберемся позже, обещаю! Причем разберемся обязательно, ибо я никогда ничего не забываю. Никому, даже судьбе. И кстати, психика у меня настолько крепкая, что если эта самая злодейка-судьба вдруг попытается еще раз меня пнуть, то непременно сломает себе ногу!..
