Слава притворился обиженным:
– Вы же меня знаете?
– Поэтому и предупреждаю. Записывай.
Малина нырнул в портфель и достал диктофон. Дыбенко поморщился:
– Ты эту штуку убери. Запишешь на бумаге. Я свой голос оставлять не желаю. – Пресс-секретарь кивнул и вынул из кармана маленький блокнотик:
– Можете начинать, Никола Вениаминович. Я готов.
Дыбенко на минуту задумался. Когда заговорил, голос его звучал торжественно:
– Сегодня весь мир узнал имена героев. Это славные соколы нового лидера Украинского народа Николы Дыбенко, летчики Александр Круг и штурман Иван Саратов. Доблестные авиаторы, рискуя жизнью, избавили мир от черной чумы Аль-Каиды. Своим подвигом они заслужили вечную память всего человечества. Главнокомандующий вооруженными силами Украины подписал приказ о награждении героев звездами «Национального реванша»! – Дыбенко встал и подошел к окну. Малина продолжал держать наготове блокнот и ручку. Он ждал, ни добавит ли чего еще главнокомандующий, и дождался. Дыбенко приблизился к нему и тихо произнес одно слово: – Посмертно.
Москва. Лубянская площадь.
Здание ФСБ
20 декабря 2010 года.
Генерал Карелин нервно расхаживал по кабинету, время от времени, выглядывая в приемную. Майор Красиков, секретарь и помощник Карелина, отрицательно качал головой, это означала, что шеф ФСБ еще не приехал, и Геннадий Андреевич возвращался в свой кабинет. Но за стол не садился, а вставал у окна и смотрел на площадь. Карелин ждал шефа. Начальник ФСБ час назад отбыл в Кремль и до сих пор не вернулся. После документального подтверждения полковником Рощиным факта попытки украинских летчиков вылететь восемнадцатого декабря утренним рейсом в Нью-Йорк, в информацию украинского премьера на Лубянке поверили. Начальник Карелина срочно попросил приема у президента. Карелин подготовил телеграмму руководству ЦРУ. Выслать телеграмму он мог только с подписью шефа, и по его личному распоряжению. А это распоряжение напрямую зависело от воли Кремля.
Генерал извлек из холодильника бутылку Нарзана, налил себе полный стакан и сделал несколько мелких глотков. Шипучий напиток имел привкус гор и слабый запах йода. Карелин лет семь назад начал его пить по совету врачей. Сначала, через силу, как лекарство, а потом привык и полюбил. Когда-то он посетил с женой этот источник, и почему-то, выпивая его, вспоминал Лермонтова. Звонок внутреннего телефона отвлек от вкуса минеральной воды. Карелин поставил стакан на полированную столешницу и снял трубку. Напрямую ему могли звонить либо начальники отделов, либо члены правительства. Остальные звонки шли через секретарей.
– Карелин у телефона.
– Геннадий Андреевич, Это полковник Рощин. У меня чрезвычайная информация.
– Поднимайся.
Генерал познакомился с Рощиным давно. Еще когда тот служил в Киеве. Не без участия Карелина, полковник получил отдел на Лубянке. Это был всегда сдержанный, вдумчивый офицер, умеющий держать себя в руках. Но сегодня Геннадий Андреевич тут же заметил, что Рощин взволнован.
– Что случилось, полковник?
– Информация касается ядерной опасности.
– Связана с нашими последними событиями?
– Нет. Сегодня рейсом десять ноль семь в Домодедово приземлился борт с Кипра. Среди прибывших пассажиров человек по имени Рашид Хасам-Оглы. Гражданин Турции. Родился в Советском Союзе. Механик Турецких ВВС. Прилетел без визы. В таможне потребовал встречи с представителем ФСБ. Сносно говорит по-русски. С ним провел беседу майор Рудаков. Выслушав пассажира, он связался со мной. Я разрешил ему приехать вместе с турком.
Карелин посмотрел на часы:
– Давай ближе к делу.
– По словам Рашида, он прилетел специально, чтобы нас предупредить. У него есть сведения, что сегодня с аэродрома Джашавабад в промежутке между десятью и двенадцати часами вылетит самолет со смертниками Аль-Каиды.
– Они десятки раз на дню вылетают. – Перебил Карелин.
– Дело в том, что в поясах «шахида» на этот раз ядерные заряды.
Карелин поднялся с кресла:
– А что если это провокация?
– Не исключено. Но я почти уверен, что он говорит правду.
– Откуда он знает?
– Хасам-Оглы приписан к летному отряду Джашавабада. Якобы, готовить этот вылет поручали его бригаде.
– Ну, и что?
– Вчера помощник Диг-Хана, Вадари, лично посетил аэродром и осмотрел самолет. Рашид случайно подслушал его разговор с командующим базой. Те не знали, что механик в багажном отсеке.
– Тип самолета?
– Французский транспортник, «С-130».
– «Геркулес»?
– Да.
– Не считая экипажа, там поместятся от силы девяносто человек.
– Это по документации. Аль-Каидовцы набьют больше. Но и сотни с ядерными зарядами вполне достаточно.
– Куда?
– Рашид не знает. Сказал, что маршрут сообщат непосредственно перед вылетом и только летчику. Не исключено, что на Азербайджан. Но это догадки самого перебежчика. Он родом из Баку.
– Вот почему он забеспокоился?
– Возможно.
– Срочно свяжись с контрразведкой Азербайджана. Надо выяснить все про этого Оглы. И пошли им его фотографию.
– Рашид сообщил, что у него в Баку есть родственники.
– Прекрасно. Это нашим коллегам упростит… – Договорить Геннадий Андреевич не успел. На пороге возник Майор Красиков:
– Вернулся и срочно хочет вас видеть.
Полковник побежал к себе, а генерал Карелин направился через приемную. Кабинеты двух руководителей Федеральной службы находились рядом.
Шеф кивнул Карелину на кресло:
– Садись, будем ждать вместе?
– Подождем, Юрий Николаевич. Только хотелось бы знать чего?
– Наш президент позвонил американскому. В течении часа ЦРУ проведет расследование насчет украинцев и сообщит нам. Двадцать минут уже прошло. Осталось всего сорок.
– Президент не одобрил вашего предложения, дождаться взрыва?
– Он меня обложил по матери. В первый раз услышал,
как главнокомандующий матерится.
– Понравилось?
– Высший пилотаж. Повторять не буду. Ты ведь не завтракал?
– Не успел.
– Сейчас и позавтракаем. – И руководитель ФСБ кнопкой вызвал дежурного офицера.
Пуща Водица. Резиденция
Петра Дыбенко под Киевом.
20 декабря 2010 года
Пивной павильончик на берегу пруда услаждал дачников летом. На зиму его единственное оконце и дверь забили досками, но маленький закуток с навалом пустых ящиков от стеклотары Стаса Снегиря, Василия Тавгуна и Степана Остапенко вполне устраивал.
