— СТОП!
Капитан Франкель так и взвился над креслом. Он будто стал ростом футов в десять, хотя вряд ли был выше меня. Он яростно воззрился на Хендрика.
— Вы… ударили… вашего… непосредственного… командира?
— Ну да, я же сказал. Но он первый начал. Сзади, я даже не видел его. Я никому такого не спускаю. Я дал ему, и тогда он снова меня ударил, а потом…
— Молчать!
Хендрик запнулся. Потом добавил:
— Я хочу избавиться от этой вшивой формы.
— Это мы таки устроим, — ледяным тоном пообещал Франкель. — И очень быстро.
— Просто дайте мне лист бумаги. Я увольняюсь.
— Минуточку. Сержант Зим.
— Слушаю, сэр.
За долгое время Зим не сказал ни единого слова. Просто стоял там, вперив взгляд в стенку перед собой, и не двигался, только желваки по скулам ходили. Я пригляделся к нему и увидел, что у него и вправду синяк под глазом. Хендрик здорово его достал. Но сержант ничего не сказал об этом, а капитан Франкель не спрашивал; может быть, командир предположил, что Зим на дверь наткнулся и сам потом расскажет, если захочет.
— Были соответствующие статьи вывешены для общего доступа, как предписывается?
— Так точно, сэр. Вывешены для ознакомления, их читают каждое воскресенье утром.
— Я знаю. Просто спросил для протокола.
Перед церковной службой каждое воскресенье нас выстраивают и зачитывают статьи из Устава вооруженных сил. А потом вывешивают на доске объявлений вместе с приказами. Никто на них внимания не обращает, просто еще один вид муштры, лучше поспать, пусть стоя. Но одну вещь мы заметили и назвали ее «тридцать один способ расшибиться вдребезги». В конце концов, инструктора неусыпно следили за тем, чтобы все эти статьи и уложения мы почувствовали на собственном заду. «Расшибиться вдребезги» — это очередная затертая шутка, вроде «побудочной смазки» или «утренней молотьбы». Это тридцать один серьезный проступок. То и дело кто-нибудь хвастал или обвинял соседа в том, что нашел тридцать второй способ. Обычно речь шла о чем-то нелепом или неприличном.
Нападение на старшего по званию…
Как-то вдруг мне стало совсем не смешно. Ударил Зима? И за это парня повесят? Ну да, почти каждый в роте замахивался кулаком на сержанта Зима, некоторым даже удавалось ударить… когда он занимался с нами рукопашным боем. Он брался за нас после всех инструкторов, когда мы начинали задирать нос и считать, что все умеем. Тогда он брался наводить на нас лоск. Да я сам однажды видел, как Судзуми так врезал ему, что вчистую нокаутировал. Бронски вылил на сержанта ведро воды, Зим поднялся, ухмыльнулся, пожал японцу руку — и зашвырнул Судзуми аж за горизонт.
Капитан Франкель огляделся по сторонам, дал мне знак подойти.
— Вы. Свяжитесь со штабом полка.
Я так и сделал, путаясь в собственных пальцах, и отошел, когда на экране появилось лицо офицера.
— Адъютант, — буркнул офицер.
— Командир второго батальона обращается к командиру полка, — отчеканил Франкель. — Я требую и прошу прислать офицера для заседания трибунала.
— Когда он тебе нужен, Ян? — спросили с экрана.
— Как только, так сразу.
— Сейчас. Я уверен, Джейк в штабе. Статья и имя?
Капитан Франкель назвал Хендрика и процитировал номер статьи. Офицер на экране присвистнул и помрачнел.
— Мы живо, Ян. Не смогу дозвониться до Джейка, сам приеду, только Старика извещу.
Капитан Франкель повернулся к Зиму.
— Те, что с вами, — свидетели?
— Так точно, сэр.
— Командир полувзвода видел?
Зим на секунду замялся.
— Думаю, да, сэр.
— Сюда его. Есть там кто-нибудь в скафандре?
— Да, сэр.
Зим подошел к аппарату, а Франкель тем временем обратился к Хендрику:
— Каких свидетелей вы можете назвать в свою защиту?
— Да не нужны мне никакие свидетели, он знает, что сделал! Просто дайте мне лист бумаги — я убираюсь отсюда.
— Все в свое время.
И по мне, время наступило быстро. Меньше чем через пять минут прискакал капрал Джонс в офицерском скафандре, волоча в лапах капрала Махмуда. Он выгрузил Махмуда и попрыгал прочь, как раз к появлению лейтенанта Спиексмы.
— Добрый день, кэп. Обвиняемый и свидетели здесь?
— Все здесь. Бери стул, Джейк.
— Запись пошла?
— Уже.
— Отлично. Хендрик, шаг вперед.
Хендрик послушался, хотя был озадачен, да и нервы у него стали сдавать.
— Полевой трибунал созван по приказу майора Ф. К. Мэллоя, командира третьего учебного полка, лагерь Артура Карри, приказ номер четыре, согласно Уставу вооруженных сил, Земная Федерация. Офицер, представляющий обвинение: капитан Ян Франкель, мобильная пехота, занимающий должность командира второго батальона, третьего полка. Судья: лейтенант Жак Спиексма, мобильная пехота, занимающий должность командира первого батальона, третьего полка. Обвиняемый: Хендрик Теодор К., рядовой РР-семь-девять-шесть-ноль-девять-два-четыре, статья девять-ноль-восемь-ноль. Обвинение: нападение на старшего по званию в условиях, приравненных к боевым.
Я поразился, как все быстро происходило. Я вдруг оказался назначен «судебным чиновником» и должен был выводить свидетелей и извещать их. Я слабо представлял, как буду «выводить» сержанта Зима, если тому не захочется, но сержант только глянул на Махмуда и двух наших ребят, и все они оказались снаружи, так, что ничего не могли слышать. Зим отошел в сторону и стал просто ждать, Махмуд опустился на корточки и скрутил сигаретку, но его вызвали первым, так что курево было отложено на потом. Не прошло двадцати минут, а все три свидетеля были опрошены, все рассказали ту же историю, что и Хендрик. Зима не вызывали вообще.
— Хотите устроить перекрестный допрос свидетелей? — спросил у Хендрика лейтенант Спиексма. — Суд поможет вам, если пожелаете.
— Нет.
— Стоять «смирно» и говорить «сэр», когда обращаетесь к судье.
— Нет, сэр, — Хендрик подумал и добавил: — Мне нужен адвокат.
— Устав не разрешает иметь представителя на трибунале. Хотите дать показания в свою защиту? Вы не обязаны этого делать, тогда суд ограничится предоставленными уликами и не будет принимать во внимание ваш отказ. Но должен предупредить, что любые ваши показания могут быть использованы против вас, и что вы не можете подвергаться перекрестному допросу.
Хендрик пожал плечами.
— Мне нечего сказать. Что толку?
— Суд повторяет: хотите ли вы дать показания в свою защиту?
— Э… нет, сэр.
