Мистер Бренсон ждал в прихожей. Почти такой же высокий, как Кэролайн, он выглядел лет на двадцать с небольшим, с прямым носом, песочного цвета волосами и грубоватой кожей, хранившей следы юношеской прыщавости. Его карие глаза метались по сторонам, то и дело останавливаясь на ее юбках.
Господи, он что, пытается разглядеть, что у нее под юбкой?
В руках он сжимал букетик цветов, который Кэролайн в замешательстве приняла, прежде чем передать Бесс. В конце концов, она совсем не знает этого мужчину. И даже не уверена, что хочет его знать. Порывшись в памяти, она пришла к выводу, что он выглядит как один из бесполезных молодых людей, которых она видела на обеде у мисс Бакстер.
– Спасибо, что приняли меня, – сказал он. Голос возбудил неприятное воспоминание. Не считая пьяной невнятности, он был очень похож на один из голосов из вчерашнего кошмара, чуть не погубившего ее репутацию.
Вместо приветствия Кэролайн прищурилась. Что все это значит?
– Мистер Бренсон. – Миссис Толбертсон поспешила принять визитера, улыбнувшись и протянув ему руку. – Мы в восторге от столь приятного знакомства.
– Это я в восторге, миссис Толбертсон, – отозвался он с улыбкой, которая выглядела вполне искренней. Улыбка обнажила его неровные зубы, и Кэролайн перевела неловкий взгляд на уголки его идеально накрахмаленного воротничка. Вся его одежда соответствовала последней моде, с галстуком вместо пышных складок и полосатым жилетом, который посрамил бы мистера Дермота. Неудивительно, что мама трепещет, как мотылек вокруг пламени.
Независимо от состояния кожи и зубов его одежда свидетельствовала о деньгах.
– Не изволите пройти в гостиную? – Ее мать вошла в роль хозяйки с такой легкостью, что можно было подумать, что ее неуклюжие, заикающиеся дочери каждый день принимают посетителей. – Еще рановато для визитов, но я распоряжусь, чтобы принесли чай и легкую закуску.
Кэролайн скрипнула зубами. Ради бога, они еще не закончили завтракать. И не в том они положении, чтобы позволить пропасть вполне приличной еде, которая остывает на буфете в столовой.
Мистер Бренсон, к счастью, покачал головой.
– Нет, спасибо. Я заехал пораньше из-за сегодняшней погоды. Она обещает быть чертовски жаркой. Надеюсь, мисс Кэролайн согласится прогуляться со мной по набережной.
У Кэролайн отвисла от изумления челюсть. Ее единственный опыт подобной прогулки был с мистером Дермотом, когда тот пригласил ее пройтись по набережной две недели назад. Учитывая фиаско, которым обернулась та прогулка, она опасалась, что голос выдаст ее чувства.
Конечно, тогда Дермот все подстроил, чтобы выиграть пари. Он не представился ее родным и не попросил ее согласия в такой милой манере.
В потрясенном молчании, снизошедшем на четырех женщин, находившихся в комнате, Бренсон неловко переступил с ноги на ногу.
– Я понимаю, что это неожиданно и мы едва знакомы, но мой отец владеет фирмой «Галантерейные товары от Бренсона», которая занимается поставками…
– Она с радостью примет ваше приглашение, – перебила его миссис Толбертсон, направившись к старенькому бюро, которое стояло около передней двери, и вытащила пару перчаток из верхнего ящика. – Пенелопа, дорогая, ты не против, если Кэролайн одолжит твой зонтик от солнца?
– Не думаю… – начала Кэролайн, замолкнув на полуслове, когда Пенелопа сдернула с вешалки ее шляпку и, привстав на цыпочки, нахлобучила это соломенное уродство на голову сестре. Завязав ленты под подбородком Кэролайн – несколько более туго, чем требовалось, – она отступила на шаг и склонила голову набок, чтобы оценить результат, прежде чем поправить наклон полей, словно сестра была фарфоровой куклой.
В этот момент раздался стук в переднюю дверь, разнесшийся эхом по тесному холлу. Все замерли, включая мистера Бренсона и Кэролайн, подозрительно уставившуюся на дверь, нуждавшуюся в покраске, как и все остальное в доме. При всей нереальности событий этого утра, последнее граничило с невероятным.
Когда такое было, чтобы Толбертсоны приняли не одного, а двух визитеров в течение завтрака?
У Бесс, благослови ее Боже, оказалось достаточно присутствия духа, чтобы ответить на стук. При виде посетителя ее рот удивленно приоткрылся, и она посторонилась, явив их взору мистера Гамильтона, рыжеволосого репортера, стоявшего на пороге. Черты новоприбывшего помрачнели, когда его взгляд упал на мистера Бренсона.
– Вот так встреча. Не знал, что ты собирался нанести визит мисс Толбертсон этим утром, Бренсон.
– Я тоже ничего не знал о твоих намерениях, – ощетинился тот.
Пенелопа чуть ли не задыхалась от волнения.
– О, мама, это мистер Джордж Гамильтон. Я г-говорила тебе о нем и его д-д-дагеротипах.
Миссис Толбертсон слабо улыбнулась.
– Пенелопа действительно рассказывала о вашей увлекательной работе, мистер Гамильтон. Мистер Бренсон и Кэролайн собираются на прогулку, но, возможно, вы желаете войти и выпить с нами чаю в гостиной?
Щеки мистера Гамильтона порозовели, сливаясь с его рыжей шевелюрой, что, к несчастью, его не красило. Он явно колебался, переводя взгляд с сестер на Бренсона.
– Я… то есть… – Он замялся, а затем коротко кивнул. – Конечно. Я буду в восторге.
Пенелопа взяла мистера Гамильтона под руку и повела его в гостиную, не переставая болтать, несмотря на заикание, о растворах нитрата серебра, художественных особенностях фотографии и тому подобном.
Миссис Толбертсон проводила их взглядом с несколько обескураженным видом.
– Развлекайся, дорогая, – шепнула она Кэролайн, сжав ее локоть, а затем выпроводила из дому с мистером Бренсоном, чтобы направить усилия на то, чтобы Пенелопа не отпугнула второго.
* * *
Постучав в дверь Толбертсонов, Дэвид обнаружил, что нервничает. Недостаточно, чтобы провести это утро, не навестив Кэролайн, но достаточно, чтобы его ладони вспотели, а воротник стал тесным, пока он стоял на крыльце в ожидании ответа.
У него было адское утро, начиная с похмелья, вызванного выпитым накануне виски, и кончая воспоминаниями о событиях ночи, многие из которых вызывали сожаление. Во время завтрака он не мог не заметить, что матери стало хуже, несмотря на очевидное улучшение еще вчера. Но баронесса отмахнулась от предложения позвать врача, настояв на том, чтобы отправиться на назначенную на полдень процедуру в сопровождении только горничной.
В распоряжении Дэвида оказалось несколько свободных часов и никаких занятий, не считая необходимости вернуть Кэролайн ее одежду. Поэтому он явился сюда с платьем Кэролайн в кожаной сумке, терзаясь тревогой и неуверенностью.
Захочет ли она видеть его, учитывая, чем закончился вчерашний вечер? Ему было больно думать, как она брела в темноте, размышляя об их поцелуе и гадая о его намерениях. Он даже пытался найти оправдание тому, что на первый взгляд казалось самым предосудительным поведением.
