С широко раскрытыми от радости глазами она почти выхватила сверток из его рук.
– О, благодарю вас! Как мне хочется вас обнять.
Рэнд с трудом сдержался, чтобы тут же не претворить ее желание в действительность. Не сознавая, что всем своим поведением, словами, позой она дразнит его, возбуждая в нем желание, Сесили поспешно развязала черную ленту, стягивавшую пачку писем. Она принялась лихорадочно перебирать их. По мере того как количество непроверенных писем уменьшалось, ее лицо становилось все более и более озабоченным и напряженным. Когда вся пачка была просмотрена, она не смогла сдержать тяжелого, удрученного вздоха.
– Это все? Больше писем нет? – Сесили окинула его цепким, пронизывающим взглядом.
Но Рэнд был готов к такому крутому обороту. Он догадывался: нужного письма в этом свертке не было.
– Да, все. Я нашел эти письма в одном сундуке. Когда у меня нашлось немного свободного времени, я занялся поисками ваших писем.
Сесили подозрительно и недоверчиво посмотрела на него, причем настолько откровенно, что Рэнд понял, что совершил не просто оплошность, а страшную глупость. Он тут же горько пожалел о содеянном, о своей маленькой лжи. Он как будто действовал ловко и хитро, но, как оказалось, недальновидно и… неосмотрительно. В итоге он утратил ее доверие. Теперь надо было во что бы то ни стало вернуть его, в противном случае…
– Оно у вас, не так ли? – Она говорила тихо, но от ее слов неприятные мурашки побежали по спине Рэнда. – Вы хотите использовать его против меня, против моей помолвки? Неужели вы настолько черствы и бессовестны, что доброе имя другого человека для вас ничего не значит?
– Что вы говорите? Что с вами? – Рэнд с тревогой вгляделся в ее лицо. – Даю вам самое честное слово, больше у меня нет никаких ваших писем. Это все, что мне удалось найти. Клянусь честью, Сесили. – Для вящей убедительности он поднял вверх руку.
Сесили долго и серьезно смотрела ему в глаза, постепенно выражение ее лица и глаз смягчилось, в них больше не отражалась ни откровенная ярость, ни обида. Их сменило недоумение.
– Но то письмо? Оно должно быть здесь и больше нигде.
Рэнд пожал плечами:
– Может быть, оно хранилось в другом месте.
– Нет-нет, уверена, письмо лежало вместе с этими. Я сама своими глазам видела, как брат клал его сюда, в эту пачку.
– Но, может быть, потом он вынул его отсюда. Может быть, даже уничтожил его? А если немного подумать, то можно найти и другие вполне разумные объяснения его отсутствия.
Медленно, как бы приходя в себя, Сесили произнесла:
– В таком случае это могла быть Лавиния.
– Лавиния? – переспросил Рэнд. – Вы имеете в виду леди Давенпорт?
– Вот именно. Ведь не кто иной, как она, продала вам бумаги брата, разве не так?
Рэнд нахмурился:
– Да. Возможно, письмо попало к ней в руки. Но почему она? Чтобы найти письмо, у нее было не очень много времени.
А где еще могло быть это злополучное письмо, как не у Лавинии? Боже, об этом даже не хотелось думать. Маловероятно, чтобы Лавиния поняла, что по воле случая попало ей в руки, но все же…
– Сперва надо закончить с поисками на чердаке, – решительно сказала Сесили. – Если там оно не найдется, придется поискать в доме Лавинии. Впрочем, я знаю, где находится ее тайник. Если она что-нибудь прячет от меня, то оно обязательно будет там.
Рэнд тоже обязательно должен быть рядом с Сесили.
– Вы имеете в виду ее лондонский особняк?
Сесили сосредоточенно молчала.
– Я так думаю. Если письмо у нее, то сейчас самое благоприятное время, чтобы этим воспользоваться. Интересно, сколько она запросит у меня за него?
– Полагаю, мне нет надобности напоминать вам, что я весь, целиком и полностью, в вашем распоряжении.
Сесили прищурилась:
– Благодарю вас, но, как сами понимаете, попасть в мой бывший родной дом мне проще одной. Я навещу Лавинию под каким-нибудь благовидным предлогом, отвлеку ее внимание и проникну в тайник.
Ее отказ от его помощи огорчил Рэнда. Нахмурившись, он машинально разглаживал складки на покрывале.
– Может, вы все же откроете мне, что такого в том письме, что никак не дает вам покоя? Чего вы так боитесь? В конце концов, письмо написано вами почти в детском возрасте, какой может быть спрос за детскую шалость?
Сесили отвернулась и долго смотрела на золотистые блики, переливающиеся на воде. Наконец, повернув голову, она начала:
– Я была очень юной и глупой и, конечно, строптивой. Мои родители выбрали мне в мужья человека намного старше меня. Так вот, будучи избалованной и очень высокого мнения о своей особе, я написала небольшую книгу. Книжка получилась довольно злой и сатирической, в ней я высмеивала герцога Норланда. Я вывела его под именем Ниниана Финниана в образе несчастного невезучего рыцаря и придумала множество сумасбродных историй, в которых описывались его похождения. Рыцарь Ниниан Финниан попадал в разного рода смешные и нелепые положения, из которых его выручала умная не по летам героиня по имени Генриетта Педлторп. – Сесили тяжело вздохнула: – Я была не права. Никто никогда не узнал бы Норланда в этом смешном рыцаре, если бы…
– Если бы вы сами не написали об этом в том самом письме Джонатану.
– Дело в том, что Джонатан все-таки заметил сходство и, поняв, кого я высмеиваю, упрекнул меня. В ответ я написала это письмо, в котором пункт за пунктом доказывала справедливость моих насмешек. – Она заморгала, а затем тонким и хрупким голосом продолжила: – Честно говоря, сейчас мне не очень нравится та юная девочка, какой я была в те годы. Однако потом я немного изменилась, и, соответственно, изменился в лучшую сторону мой герой. В последних придуманных мной приключениях Ниниан Финниан уже похож на настоящего человека, а не на какой-то карикатурный персонаж.
– Но если это письмо попадет в чужие руки, – вставил Рэнд, – и оно будет опубликовано, м-да…
– Да, – Сесили с трудом проглотила комок в горле. – Оно погубит меня, а Норланда сделает посмешищем. Ужасно.
Рэнд тихо обронил:
– Но ведь вы были тогда почти ребенком.
Она махнула рукой, в ее жесте было столько безнадежности и отчаяния, что у Рэнда защемило в груди.
– Сплетникам это глубоко безразлично. Как известно, злые языки страшнее пистолета.
– И вы решили, если письмо у меня, я воспользуюсь им как оружием против вас. – Рэнд едва не задохнулся от возмущения. – Какого, однако, вы лестного мнения обо мне!
Она посмотрела на него смущенно, даже виновато:
– Я же не знала, видите ли…
– Да, вижу, нам пора ехать, а то другие начнут думать о нас бог весть что, – ядовито закончил он.
– Ну да, ой… – Сесили растерялась. – Господи, неужели вы на меня сердитесь, Рэнд?
