– Тебе кто рассказал-то?
– Гамлет рассказал, – вздохнул я. – Ты же его не просил не рассказывать, верно? Вот он и рассказал, когда я его расспрашивал про тех из Семеры, что ко мне зашли. Он думал, что я знаю.
– Ну ограбили и ограбили. Кассу взяли. Бывает. Что рассказывать-то?
А, это он типа застеснялся тогда?
– Слава, за домом опять следили, сегодня. Семера. Не заметил?
– Чего? – Хмель явно насторожился. – Сегодня?
– Сегодня.
– Блин! Какого ляда они тут забыли?!
– А как ты думаешь? Хотели подарить цветы и расцеловать в щеки, наверное. Ты такого Сома там знаешь, нет?
Отпил стаута – не, нормально, не хуже светлого. Надо вообще чередовать, наверное, для разнообразия и яркости впечатлений.
– Откуда? Я там никого не знаю, – сразу заявил он. – Ты сам его откуда знаешь?
– Побеседовал с ними немного. – Тут я возмутился слегка: – Слав, расскажи, как было, блин, хорош невинность изображать, а то от твоей скрытности привалят меня на входе – по ночам стану являться. Колись давай.
– Да нечего рассказывать. Только дверь отпер – по затылку получил. «Щелчком» приложили, до сих пор голова гудит. Очнулся – касса пустая.
– Касса? – не понял я. – С утра?
Кто с утра грабить ходит, когда никакой выручки? Кто ходит грабить по утрам, парам-парам, парам-тарам?
– Здесь касса, внизу. – Хмель показал куда-то в угол подвала. – Там сотни две золотом было, оборотка, все такое.
– И они про кассу знали?
– Не думаю. – Слава как-то помялся, поморщился, потом все же сказал: – Да нет, не знали, точно. Они даже мебель двигали и баки с места своротили. Искали что-то, и вряд ли кассу.
– А что?
– Коль, ни малейшего представления не имею, – вздохнул Хмель, но опять как-то неуверенно.
Со Славой всегда так, вечно ощущение, что он что-то недоговаривает. А начнешь проверять – нет, все вывалил, Хмель партнер честный и товарищ хороший, и хрен знает с чего такое впечатление.
– Пришли, перерыли все, кассу нашли случайно, с ней и свалили, – добавил он. – Легкие деньги. Ты же знаешь, я ничего убойного из защиты не ставлю. Сработает, когда посетители или тетя Маша внутри, – греха не оберешься. А наверх не сунулись, там сигналка нормальная, с ходу не снимешь.
Сигналка? Ну да, Хмель квартиру под защиту ставит каждый раз, даже когда просто вниз спускается. Защиту, понятное дело, налаживал Саня. Не такую зверскую, как в оружейном, но серьезную, такую преодолеть без очень больших трудностей не получится. То, что Хмель вырубленный лежал, ничего не меняет, одного ключа мало, тут надо еще и слово про себя сказать, и слово правильное, а с неправильным опять сюрпризы могут быть. И местный криминал об этом знает. Не только про наш дом, а про любой с магической защитой, потому что это искусство здесь до больших высот поднялось, в том мире о таком и не слышали. Вон типа «элитный жилой комплекс» в бывшем городском морге, которым маг Гадес рулит, – так туда никто никогда даже лезть не пытался, там как в другом измерении жить. У нас все куда проще, но…
– А Маша где была?
– Она так рано не приходит.
То есть это тоже учли. А ко мне пришли… ну да, у меня везде все отключено было, квартиру я под защиту не ставлю во время рабочего дня. Так, может, пришли не грабить и не предъявлять, а что-то искать?
– Слав, так ты думаешь, они искали-то конкретное?
– Ну… да, искали… – помявшись, сказал Хмель. – В общем, когда я очнулся, те уроды еще внутри были. Помню, ругались между собой, мебель ворочали. Но меня сразу снова вырубили, подробностей не расслышал.
Складывается. Так – складывается. А что тогда в машине сидели? Наблюдали или что на сегодня замышляли? Но если замышляли, то уже отменили, я думаю. Или все же…
Что искать-то могли? Мы тут со Славой меньше года, и нас заподозрить в том, что мы тут клады закапывали… ну, сложно, наверное. Я бы не заподозрил, по крайней мере. А кто тут был до нас? Коррумпированный хозяйственник, отделение Патруля и бандиты.
Бандиты что-то упрятали? А почему бы и нет?
– Идеи есть какие-нибудь? Слав, только не жмись, надоел ты со своей скрытностью, скажи как есть, – наехал я на него с ходу, уловив уже знакомое сомневающееся выражение лица.
– Нет идей, – вздохнул он. – Честно. Но ничего, я их запомнил. Узнаю, если что. Точно узнаю… Он долил мне кружку до полной. – Пей давай. Ты как – не голодный?
До конца я ему почему-то не поверил. Но пиво нравится, тут все нормально. И пирожки я уже умял, спасибо за заботу.
Хмель. Незадолго до событий
Пятница
Я люблю утро. Я люблю утро. Я люблю утро.
Мать вашу, я действительно люблю утро!
Люблю! Но только не когда приходится валяться в постели, разминая занемевшие за ночь руки и ноги, скрипеть зубами от изматывающей боли, натужно приседать, разгоняя по телу кровь. И так – всякое утро, а с каждым днем все дольше и болезненней.
И ведь только первую неделю мучаюсь, что же дальше будет?
Думать об этом не хотелось.
Вытянув перед собой руку, я полюбовался нервным тремором пальцев, натянул штаны и рубашку, обулся и в очередной раз подумал, что все могло обернуться куда как хуже. Пока же случившееся походило на случайный налет, а не спланированную акцию: никто не копал лично под меня, не пытался вспугнуть, заставить засуетиться и раскрыть связи и контакты. В денежном плане ситуация от этого лучше не становилась, но потеря дополнительного приработка уже даже особо не пугала. Главное, лично мне ничто не грозит.
А мне и в самом деле ничто не грозило: несколько дней назад обнаглевшие от безнаказанности грабители вломились в оружейный магазин, и сосед уложил обоих на месте. Я тогда специально заглянул к Гордееву, прежде чем тела увезли в крематорий, и один из подстреленных налетчиков показался смутно знакомым. Насчет второго такой уверенности не было, и в любом случае оставался третий, но это уже не напрягало. Случайность, простая случайность…
Я натянул куртку, сунул в один карман дубинку, в другой фонарик и спустился на первый этаж. Бар открывать не стал, на улицу вышел через черный ход. Натянул шапочку и потихоньку побежал.
Побежал, побежал, побежал, заставляя себя переставлять непослушные ноги. Легкие насыщались воздухом, сердце разгоняло по жилам кровь, красные кровяные тельца несли кислород.
Постепенно я втянулся, набрал нужный ритм, и под конец пяти километров организм заработал как часы. Слабость на время отступила, пальцы перестало сводить от холода, а дыхание хоть и вырывалось с хрипом и сипом, но и близко не возникало позывов рухнуть в ближайший сугроб и перевести дух.
