Какими бы разными и враждебными друг другу ни были придворные, двор сам по себе является единым целым и способен транслировать свои модели поведения вплоть до самых отдаленных уголков страны, как паук в центре паутины. Если он двинется, то все начнет двигаться
[30]
. Поведение придворных, писал Элиас Канетти, «заразительно действует на остальных подданных» и то, что придворные «делают всегда, остальные должны осуществлять время от времени». Люди, которые образуют двор, «имеют совершенно разные функции и сильно отличаются друг от друга. Но для всех остальных они именно как придворные в чем-то равны и образуют единство, излучающее равный для всех смысл»
[31]
. Властитель и придворные – это образцы для подражания. «Жизнь властителя, – напоминает нам все тот же Кастильоне, – закон и учитель граждан, и от его обычаев зависят все остальные»
[32]
.
Двор – это театр учтивости и развлечений
[33]
. Исторически он возник и познал моменты своего наивысшего расцвета в княжествах, монархиях и империях, где князь, король или император стояли надо всем и в центре всего по признанному и освященному праву Существуют, однако, примеры придворной системы и при республиканских режимах или по крайней мере в тени республиканских институтов и конституций. Самый известный прецедент создали Медичи во Флоренции в 1512 г. Когда они вернулись благодаря поддержке папских солдат и угрозой оружия добились огромной власти, потомки Козимо Старого и Лоренцо Великолепного провели реформы, которые существенным образом изменили структуру политической власти, сохранив лишь видимость республиканских институтов. Но Флоренция, несмотря на институциональные изменения, оставалась республикой. Медичи всего лишь были гражданами, гораздо более могущественными, чем все остальные, в силу своего богатства и международных связей, особенно с римским двором. Настоящее изменение, однако, претерпевают нравы. Республике требовались граждане; режиму Медичи – придворные, и он принялся за искоренение из умов и душ флорентийцев гражданского образа жизни и обучение их придворной жизни
[34]
.
Если кто и смог понять, как придворная система сохраняется в тени республиканских институтов, так это Макиавелли в своем объяснении того, что есть два способа получить власть в республике – публичный и приватный. Публичный состоит в том, чтобы «давать хорошие советы и еще лучше действовать для общей пользы и тем самым заслужить авторитет», приватный – в том, чтобы «оказывать благодеяния тем или иным частным лицам, давая им в долг, устраивая браки их дочерей, защищая их от должностных лиц и предлагая им другие неофициальные услуги, благодаря которым людей можно привлечь на свою сторону и, обзаведясь их расположением, смелее развращать граждан и преступать законы». «Поэтому в правильно устроенной республике, – заключает Макиавелли, – открытой должна быть дорога для тех, кто добивается успеха публично, и закрытой перед теми, кто ищет его окольными путями»
[35]
.
