– Как я вам уже писал, – начал Рауль, – разговор наш будет очень серьезен… От него зависит счастье или несчастье всей моей жизни. Все мои надежды в ваших руках… Вы можете осуществить их или безжалостно отвергнуть.
Рауль остановился на минуту, желая, чтобы слова его успели произвести эффект.
– До сих пор я еще не понимаю, чего вы желаете от меня, – сказал Натан.
– Терпение!.. Прошу вас, имейте терпение… Позвольте мне изложить все дело по моему усмотрению…
– С удовольствием, с величайшим удовольствием. Мой долг слушать вас, пока вам будет угодно говорить…
– Но сначала несколько предварительных и совершенно необходимых замечаний…
Натан сделал жест, означавший совершенное согласие. Рауль продолжал:
– Вы знаете, кто я?
– Знаю, – отвечал Натан, – вы называетесь кавалером Раулем де ла Транблэ…
– Я уже говорил вам, что я – последний в моем роде, – продолжал Рауль, – а это род знаменитый и доблестный!..
– Знаю и это также, – подтвердил Натан.
– Я молод, – продолжал Рауль, – и многие находят, что у меня неплохая внешность…
– Слишком скромное выражение! – вскричал Натан. – Вы неоспоримо один из очаровательнейших молодых людей, какие только мне известны.
– Не хочу льстить себе, – продолжал молодой человек, – но даже мои враги соглашаются, что я в общем-то не глуп…
– Даже более того, вы очень, очень умны!..
– Я не говорю уже о храбрости, великодушии, благородстве чувств… Если б я не имел этих качеств, я не был бы дворянином!..
«Хорошо, – подумал Натан, – что он не считает еще и скромность в числе своих добродетелей!»
– Что касается состояния, – продолжал Рауль, – то оно пока еще не велико; у меня тысяч четыреста франков, не более… но я имею надежды, которые скоро осуществятся… Дядя мой, маркиз де ла Транблэ, которого я единственный наследник очень стар… Вот в нескольких словах верное изложение моего положения…
– Оно великолепно! – вскричал Натан. – Вы молоды, знатны, хороши собой, остроумны, богаты уже теперь и вскоре будете еще богаче… Кто не позавидует вам?
– Так вы полагаете, что в тот день, когда я посватаюсь к какой-нибудь молодой девушке, мне не откажут?
– Вам? Ни в коем случае!
– Стало быть, если бы я сделал подобное предложение вам…
– Мне?
– Да, вам…
– Я не могу отвечать на ваш вопрос… Это предположение до такой степени невероятно!
– Речь идет не о предположении.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что я страстно влюблен в вашу дочь Дебору и имею честь просить у вас ее руки.
Казалось, одно это предложение, так ясно выраженное, могло раскрыть глаза Натану и заставить его понять, о чем идет речь. Он подпрыгнул на стуле, как подвижная кукла, до пружины которой дотронулись, и вскричал:
– Вы любите Дебору?! Бог Авраама и Исаака!.. Вы хотите жениться на Деборе?! Бог Исаака и Иакова! То ли я слышу? Мои старые уши не обманывают ли меня?
– Нет, вы не ослышались… Я это сказал и повторяю.
– Такое неожиданное предложение!.. Такая честь!..
– Вам нечему удивляться! Красота Деборы сделала ее царицей; ее лучезарное личико драгоценнее всех старых гербов!
– Не знаю, в каких выражениях изъявить вам мое удивление… Мое волнение… Мою признательность за подобный поступок.
– Поступок весьма естественный и внушенный мне сердцем…
– Конечно, если бы мне сказали, что солнце остановилось в своем движении, я удивился бы менее, чем такому удивительному предложению!
– Принимаете ли вы его?
– Увы! Нет, не принимаю… Напротив – отказываю.
Пришла очередь Рауля подпрыгнуть на старинном кресле.
– Отказываете?! – вскричал он.
– Увы, да!
– Вы говорите серьезно?
– Конечно, я не позволю себе шутить с вами…
– Вы отказываете мне в руке вашей дочери? – Жид поклонился. – Но почему… Почему? – спросил Рауль.
– Потому что я дорожу на свете только одним…
– Чем?
– Счастьем моей дочери! А выйдя за вас, должен сказать вам откровенно, она не сможет быть счастлива, решительно не сможет!
– Это оскорбление, господин Натан?
– Вовсе нет.
– Объяснитесь…
– Очень охотно… Вы говорите, что любите мою дочь?
– Всей душой!
– А все-таки вы думаете, предлагая ей свою руку, давая ей имя де ла Транблэ, словом, возвышая ее до вас, вы думаете, говорю я, что оказываете ей несказанную честь.
– Я вам сказал уже, – перебил Рауль, – что красота делает ее царицей…
– Позвольте мне продолжить, и вы увидите, что она царица не по одной красоте. Если вы женитесь на ней, вся ваша горделивая каста восстанет против вас с самым презрительным негодованием и бросит вам в лицо, в особенности же в лицо вашей жены, слова «неравный брак»!..
– Я сумею заставить молчать тех, которые осмелятся произнести эти слова!.. – перебил с жаром Рауль.
– Вы не сможете этого сделать…
– Как?
– Говорю вам, не сможете, тем более что они будут правы… Это действительно будет неравный брак, только не с вашей стороны!..
– Я вас не понимаю… – сказал Рауль с изумлением.
– Вы носите старинное имя, – продолжал жид, – вы последняя поросль доблестного и могущественного рода, кто может в этом сомневаться?.. Но в жилах Деборы течет кровь рода царского…
– Царского? – перебил Рауль, остолбенев.
– Кровь рода Давидова… – продолжал жид. – Что значит ваше дворянство в сравнении с этим?..
Рауль не мог и слова сказать от изумления.
Натан продолжал:
– Но это еще не все: богатство Деборы огромно, но как бы ни было оно велико, если оно попадет к вам в руки, вы растопите его в пожирающем тигеле самой адской из всех страстей…
– Какой?..
– Игры… Вы игрок, а игрок… Если бы он был даже сын царя и доставил Деборе трон иерусалимский, никогда не будет ее супругом…
– Но если я дам обязательство не брать в руки карт во всю жизнь?
– Я не поверю…
– Если я свяжу себя самой священной клятвой?..
– Таких клятв никогда не держат… Я не поверю…
– Вы безжалостны!.. – прошептал Рауль.
