– Как? – перебил Дюран. – Звание префекта и орден?..
Управитель приложил палец к губам с таинственным видом.
– Тш! – сказал он. – Мне откажут от места, если узнают, что я проболтался… У меня невольно вырвались эти слова, но вы не захотите мне повредить!..
– Я – префект! – пролепетал Дюран.
– Да, мой любезнейший.
– Тесть мой пожалован кавалером ордена Св. Михаила…
– Патенты присланы вчера вечером и находятся у графини… Вам хотят сделать сюрприз; это будет ваш свадебный подарок… Но помните, когда графиня скажет вам все это, вы должны хорошенько разыграть удивление; без того сюрприз не удастся, и мое положение будет пренеприятное. Какой же я болтун! нужно же мне было проговориться!..
Дюран уже не дышал. Избыток радости душил его. Он рассыпался в прерывистых восклицаниях, в словах или скорее в криках признательности. Рива ударил его по плечу и сказал, наполняя стакан водой:
– Полноте, полноте, мой милый, успокойтесь и выпейте воды… ваша радость вам изменит…
Дюран повиновался и в самом деле несколько успокоился. Через три или четыре минуты он взял футляр,
– Мой превосходнейший друг, – сказал он, – я чрезвычайно вам благодарен, что вы подумали обо мне. Эти бриллианты стоят, по крайней мере, пятьсот тысяч; их отдают за четыреста, глупо было бы не взять. Я хотел бы, чтобы за эту цену отдали их мне.
– К чему они вам?
– При почестях хочется также и пороскошествовать…
– Рассуждение прекрасное!
– Вид этих блестящих игрушек разлакомил меня! Хотите уступить их? Я возьму.
– Боже мой! почему бы и нет? – сказал Рива.
– Неужели?
– Да, вы можете иметь их, но несколько позже…
– Отчего же не сейчас?..
– Оттого, что нам нужен подарок…
– Правда!..
– Но будьте спокойны, я поговорю об этом с графом… когда молодая супруга наденет их два-три раза, когда при дворе увидят эти бриллианты, я берусь выхлопотать, чтобы их уступили вам за настоящую цену… и если вы захотите перепродать их поштучно, то выиграете, по крайней мере, тысяч полтораста.
– Агамемнон, я не знаю, как вас благодарить!..
– Я вас люблю! Будь я повешен, если сам знаю за что! Но, честное слово, я не в силах противиться этому чувству!.. Мы уладим дело.
– Я буду вам обязан превосходным, великолепным делом! – вскричал Дюран в восхищении.
– Тем лучше для вас, потому что вы – честный человек…
Дюран встал.
– Кстати, сколько вам нужно?.. – спросил он.
– Пятьдесят тысяч… положим, шестьдесят, чтобы не остаться без ничего в конце месяца, потому что мы отдаем все наши деньги.
– Я принесу вам эту сумму сейчас же!
Дюран пошел в кассу, воротился через минуту и принес шестьдесят тысяч ливров золотом и банковскими билетами.
– Вот ваши деньги, – сказал он.
Рива положил деньги в карман, не считая, пожал руку Дюрану, поблагодарил его, потом прибавил:
– Дай только Бог, чтобы графиня, узнав о нашей сделке, не очень на меня сердилась.
– Бриллианты защитят вас, – возразил Дюран.
– Сказать по правде, на это-то я и надеюсь…
– А я надеюсь, что, заплатив наличными деньгами, вы попросите у жида уступки пяти процентов… Это составит порядочную сумму…
– О! мои господа слишком знатные вельможи, чтобы думать о подобных уступках…
– Но вы, любезный Рива… это законная прибыль.
Управитель принял величественный вид.
– Я следую примеру моих господ, – сказал он.
– Удивительно!.. – прошептал Дюран.
– Вы удивляетесь? – спросил Рива.
– Нет.
– Да, да, удивляетесь… Э! мой милый, щедрость знатных особ объясняет бескорыстие тех, кто им служит!.. Человек всегда многое заимствует у других… вельможи делают и нас вельможами!.. Они поступают честно, и это переходит и к нам…
Дюран сделал жест восторга.
– Мне нужно кое-что… – сказал Рива через минуту.
– Просите, говорите, приказывайте…
– Мне нужна бумага, пергамент, чернила, перья, зажженная свеча, сургуч и ножницы…
– Ах! Боже мой! что вы хотите делать из всего этого?..
– Увидите, мой милый, прикажите принести, пожалуйста…
Дюран позвал Манетту. Хорошенькая девушка принесла, что требовал Рива. Он взял перо, обмакнул его в чернила и написал расписку в получении шестидесяти тысяч ливров. Как Дюран ни отказывался, а вынужден был взять расписку. Рива закрыл футляр и подал его своему приятелю.
– Возьмите, – сказал он.
– Что такое?
– Этот футляр.
– Зачем?
– Как зачем?.. затем, чтобы положить его в ваш сундук.
– Вы шутите?
– Нисколько. Возьмите.
– Нет!
– Да!
– Не настаивайте.
– Напротив, буду настаивать. Этот футляр останется в ваших руках до тех пор, пока мы не возвратим вам шестьдесят тысяч ливров…
– Нет! шестьдесят тысяч раз нет!..
– Я так хочу.
– Я не соглашаюсь.
– Как вы упрямы, любезный друг!
– И вы также… мой превосходный друг!
– Еще раз, возьмите.
– Никогда!
– В таком случае мы возвратим вам деньги и отдадим вещи жиду.
Рива начал шарить в кармане.
– Мы с вами поссоримся! – вскричал Дюран.
– Но разве вы не понимаете, – возразил управитель, – что, исполняя мою просьбу, вы оказываете услугу моим господам и мне лично…
– Каким образом?
– У нас могут украсть эти бриллианты; в вашем же сундуке они будут в совершенной безопасности; притом я скажу о них графине накануне свадьбы и в тот день возьму их у вас.
– Ну, если так – я согласен…
– И прекрасно!.. Только, чтобы избавить вас от ответственности, я запечатаю этот футляр нашей гербовой печатью…
– Делайте что хотите, если уж решительно нельзя вас остановить…
Дюран опять облокотился о стол и не сказал более ни слова. Рива взял лист пергамента, отрезал ножницами две длинные полоски, обернул ими футляр и припечатал концы к футляру гербовой печатью, изображавшей трех золотых ослов в красном поле. Таким образом нельзя было раскрыть футляр, не разорвав пергамента или не разломив печати.
– Теперь все в порядке, – сказал он, – господин префект, мы не потребуем от вас того, чего не давали вам…
