Португальцы поклонились спине уходящего правителя Каликута, затем спешно покинули дворец и направились к лавке, где находились их товарищи, и которую тоже охраняли наиры.
Было уже поздно, светила луна. Диаш, Мартинеш и четверо солдат в шлемах и латах, с пиками и мечами шли привычным путем к базару. В городе воцарилась ночная тишина, нарушаемая обычными звуками: лаем собак, отдаленным говором да воем шакалов из-за реки.
– Тебе не кажется, что за нами кто-то идет? – спросил Диаш у Мартинеша. – У меня нехорошее предчувствие.
– Вы думаете, сеньор, на нас могут напасть?
– Все возможно. Будьте внимательны, – обратился Диаш к солдатам.
– Мы готовы, сеньор, – ответил за всех рослый Гаспаро. – Мне тоже слышались шаги то сзади, то по сторонам, за кустами.
В это мгновение стрела звонко ударила наконечником по медному солдатскому шлему. Гаспаро пошатнулся, все невольно пригнулись. Диаш достал кинжал. Один из солдат вытащил кривой мавританский нож для метания.
Снова свистнула стрела и вонзилась в глинобитную стену, тянувшуюся вдоль дороги. Зашуршало в кустах. Солдат метнул в ту сторону нож. Кто-то вскрикнул, шаги и шуршание отдалились.
Португальцы обнажили мечи и пошли быстрее, внимательно вглядываясь в неверные сумерки. Иногда казалось, что за ними продолжают следить, но преследователи так и не решились больше напасть на чужаков.
Когда вошли в лавку, Диаш принялся рассказывать о том, что произошло. Все понимали: отношения не только с моплахами, но и с индийскими властями стали напряженными.
Пока португальцы находились внутри помещения, к охранявшим наирам кто-то подошел и начал переговоры. Потом неожиданно послышался лязг засова: лавку заперли снаружи, и португальцы оказались в ловушке.
На следующий день по всем базарам и площадям Каликута ходили одетые в красные одежды глашатаи. Они оглушительно били в барабаны и оповещали население, что Заморин изобличил иноземцев как шпионов и запрещает с ними общаться. Арабы-лоцманы из Мелинди, помня о дружбе, связывающей их султана с начальником флотилии, поспешили на «Сао-Габриэль».
Выслушав лоцманов, Васко да Гама помрачнел. Дело принимало дурной оборот: было неизвестно, убиты ли Диаш и его товарищи, или они в плену. Кроме того, Васко да Гама думал о том, что со дня на день к Каликуту может подойти военная эскадра египетского султана. Надо было срочно принимать решительные меры, но он пока выжидал.
Тем временем из города приплыли какие-то люди. Командор подумал: «Наверное, они не слышали глашатаев Заморина, либо явились, чтобы убедиться в тяжелом положении начальника, у которого под стражей наиров находятся доверенные лица и часть нераспроданного товара». Присмотревшись к нежданным гостям, Васко да Гама заметил человек двадцать богато разодетых индусов. Скорее всего, они принадлежали к местной знати.
Командор приказал принять их и препроводить в каюты. Одному из индусов, как ему показалось, самому почтенному, Васко да Гама вручил письмо к Заморину, а остальных задержал. Командор предлагал обменять захваченных индусов на Диаша и тех, кто находился с ним в лавке.
«Родственники этих знатных индусов, надеюсь, будут просить Заморина пойти на мои условия», – решил Васко да Гама.
Диаша выпустили из лавки и под конвоем привели к Заморину. На этот раз правитель Каликута вел себя довольно любезно. Случившееся он объяснил недоразумением и сказал, что освобождает запертых в лавке португальцев.
– Возвращайтесь на свои корабли, – милостиво разрешил «Царь морского берега», – и отвезите мое письмо вашему королю.
Писец Заморина вручил Диого Диашу обернутый белой вышитой тканью свиток, где были написаны слова приветствия и царские пожелания.
Португалец взял послание, поклонился правителю и покинул дворец.
Когда всех португальцев привезли к каравеллам и они ступили на палубу, Васко да Гама объявил сопровождающим, что отпускает лишь половину задержанных индусов. Шесть человек он оставляет у себя, пока со склада не привезут оставшиеся в лавке товары.
Как только отпущенные командором индусы отплыли на своих разукрашенных баркасах, в маленькой лодочке к «Сао-Габриэлю» примчался полуодетый, растрепанный Монсаид. Он упал на колени перед командором.
– Ваша милость, умоляю вас, – рыдал мавр, терзая на груди свой халат, – позвольте мне остаться на корабле. За мою службу у вас моплахи разрубят меня на куски. Я еле успел от них убежать…
– Хорошо, Монсаид, оставайся, – сказал Васко да Гама. – Ты добросовестно исполнял все мои поручения и, может быть, еще пригодишься.
– Да благословит вас Бог, ваша милость, я всегда буду преданно служить вам. Вы мой господин, я – ваш слуга!
После этого Монсаид оправил свой халат, вытер слезы и огладил бороду. Он встал рядом с командором, показывая своим видом, что бодр, всем доволен и готов к услугам.
– Переведи-ка, Монсаид, письмо Заморина, – произнес Васко да Гама и отдал свиток мавру.
– В этом послании королю Португалии говорится: «Васко да Гама, твой придворный, прибыл в мою страну, чему я очень рад. Земля моя богата гвоздикой, имбирем, корицей, перцем и драгоценными камнями. В обмен я хочу получить от тебя золото, серебро, кораллы и красную ткань», – перевел Монсаид, с поклоном возвращая свиток.
К вечеру на десяти лодках привезли куски полосатой ткани, взятые с португальского склада в Каликуте. Наиры и приказчики Заморина предлагали обменять их на шестерых знатных индусов, задержанных на «Сао-Габриэле».
Командор сказал Монсаиду:
– Объясни мои слова, и пусть доведут их до сведения Заморина. Остатки товаров мне не нужны. Пленных я повезу в Португалию. Пусть они своими глазами увидят, что мы не воры и не шпионы. А враги наши еще пожалеют о происках против нас. Мы вернемся и отомстим. Мы покажем здесь всем, как португальцы отвечают на оскорбления!
И каравеллы тронулись в путь. Паруса наполнились ветром, зашипела синяя вода под форштевнем, и желто-зеленый берег стал растворяться в белесой полуденной дымке.
Вооруженные индусы на десятках лодок пытались преследовать португальцев. Васко да Гама приказал дать залп из бомбард. Наиры Заморина продолжали плыть за каравеллами, посылая вслед тучи стрел. Но ни одна не достигла цели. Тогда индусы стали охотиться за маленьким «Беррио», надеясь окружить его, отрезать от других каравелл и захватить. Положение мореплавателей становилось опасным.
Внезапно началась гроза. Страшная, яростная, со сплошными потоками небесных вод, множеством перекрещивающихся ослепительных молний и оглушительными раскатами грома. Берег заволокла пелена дождя. Сильный ветер, будто явившийся по просьбе португальцев, погнал их корабли в открытый океан.
Через несколько часов гроза прекратилась, и опять засияло нестерпимо палящее, тропическое солнце. Лодки преследователей растворились в неоглядном морском пространстве, как и сама загадочная Индия.
