И только жители дома номер девять по улице Завражной – и тот, кого называли Застраховым, и пришедшие с ним на праздник, и те, кого не было там, – пропали бесследно.
Не осталось от них, по слову пословицы, ни слуху, ни духу, ни вестей, ни костей.
И это всё, что можно сказать.
А если кто станет расспрашивать дальше – Бог весть, откуда ждать им ответа
[160]
, ибо не слыхивали в Вольгинске, чтобы кому-нибудь поведали больше.
Ибо всякому, кто возьмется вспоминать всё, что было передано, тут же придется давать имена людям и разным местностям, которые там были. Но и по истечении долгого времени, и когда время замедлит все течения, никто не осмелится усомниться, что те, о ком было рассказано, и те, кто носил эти имена – это одни и те же.
Авторское право. Вместо эпилога
Главный врач Приволжского межрегионального реабилитационно-психиатрического центра имени Л.С. Выготского
[161]
, профессор Кузаримов-Галевин
[162]
свидетельствует:
«Вы хотите знать, кто является автором текста, именуемого «Труба»? Трудно сказать.
То есть, с точки зрения издателя, публикатора, библиографа вопрос вполне естественный и резонный. И отвечать на него, казалось бы, следует коротко и ясно – одним именем.
А между тем вопрос – не из легких. И вот что интересно: задавая его по сто раз на дню, понимают ли профессиональные издатели, о чем, собственно, спрашивают?
Ну, например, кто взялся бы всерьез установить, скажем, авторство сократических диалогов Платона
[163]
, или – попросту – ответить, что в них сочинено, а что услышано и передано, кому передано, и главное – кем передано? Можно ли представить, в конце концов, чтобы отцом не одной, а трёх литератур был тщеславный вельможа и политический изменник по имени Снорри Стурлусон
[164]
, этот слагатель саг, конунг кеннингов и кладохранитель скальдов? Кто в состоянии сказать что-нибудь вразумительное о создателе какого-нибудь «Хазарского словаря»
[165]
, не говоря уже о сочинениях более древних и тёмных?
