Она снова полезла в карман джинсов и вытащила из них ключи. Они были ее единственной надеждой. Пусть их было не разглядеть, позвякивание металла о металл звучало так утешительно, так нормально, а если она сможет найти дверь, ключи станут гарантией безопасности. Ей оказалось достаточно ощутить их в руках, чтобы снова обрести контроль над своим телом.
Эмили глубоко вздохнула и вытянула вперед обе руки, не обращая внимания на боль в плече и в щеке. Руки коснулись стены, и Эмили шагнула влево, ощупывая стену в поисках чего-нибудь, что поможет ей сориентироваться в коридоре. Она шагнула еще, но ничего не обнаружила, поэтому повернулась к противоположной стене (во всяком случае, она надеялась, что это именно так), сделала два опасливых шажка вперед и коснулась ладонями гипсокартона. Теперь она осторожно двигалась вдоль этой стены, пока наконец ее руки не наткнулись на массивную, твердую на ощупь дверь. Эмили наконец-то сориентировалась и знала, в какую сторону ей идти, однако должна была в своих поисках полагаться только на осязание.
За ведущей на лестницу дверью Эмили скорее почувствовала, чем услышала какое-то движение. Это было почти неуловимое ощущение, движение воздуха, коснувшееся мальчайших волосков у нее на лице, вибрация, передавшаяся через дверь на кончики ее пальцев. В кромешной тьме коридора чувства Эмили невероятно обострились, и она знала, что тот, чей крик она раньше слышала на лестнице, был теперь гораздо ближе. Словно в подтверждение ее мыслей, тварь на лестничной площадке издала пронзительный, разрывающий барабанные перепонки вопль. Он прозвучал так громко и так близко, что созданная им вибрация проникла сквозь дверь и срезонировала с мозгом Эмили, гудя будто растревоженный осиный рой. На этот раз вопль вызвал совершенно противоположный эффект: вместо того чтобы застыть, Эмили пришла в движение, повернулась туда, где должна была быть ее квартира, и вцепилась в свои ключи, просунув большой палец в колечко брелока на случай, если она споткнется или упадет, и быстро, как только осмелилась, двинулась к своей двери. Левой рукой журналистка вела по стене и, когда ее пальцы внезапно наткнулись сперва на лифт, а потом и на наличник первой в коридоре квартиры, издала вздох облегчения.
– Раз, – сказала она и снова двинулась в темноту.
Ладонь опять наткнулась на дверную коробку, и Эмили прошептала: «Два», – но вопли с лестницы почти заглушили ее голос. Казалось, неведомая тварь теперь еще ближе. «Осталось всего две двери, – сказала себе Эмили, чувствуя, как подбирается к ее сердцу ужас, – всего две».
Дальше она пошла еще быстрее, сопоставив страх падения со страхом остаться в этом коридоре хоть на секунду дольше, чем было необходимо.
– Три, – сказала Эмили, коснувшись соседской двери. Оставшиеся несколько шагов она пробежала, чувствуя, как покалывает натертые о стену пальцы. Рука Эмили дотронулась до ее собственной двери, когда раздался щелчок и еще один звук, который она не спутала бы ни с каким другим: скрип петель открывающейся лестничной двери.
Эмили остановилась и прислушалась. Петли продолжали скрипеть, но ее уши уловили еще кое-что. Дыхание перехватило, потому что она услышала, как нечто большое протискивается через дверь в коридор, а потом раздалось бодрое «цок-цок-цок», будто по плиточному полу кто-то на шпильках шел в ее сторону.
Она тут уже не одна, с растущим ужасом поняла Эмили.
«Цок… цок… цок…» Быстрое стаккато раздавалось все ближе к ней, потом звуки на секунду смолкли и опять возобновились.
Мозг Эмили судорожно искал ассоциации с быстро приближающимся топотком, но все было напрасно. Пока воображение силилось представить, что готовит ей встреча в коридоре, инстинкты этим вопросом не задавались. Они кричали о том, что нечто, приближающееся из темноты, ищет ее.
Эмили принялась быстро ощупывать дверь в поисках замочной скважины. Наконец ее дрожащие пальцы наткнулись на холодный металл дверной ручки. Липкой от пота рукой она потянула с большого пальца кольцо с ключами, но то застряло на костяшке и не желало сниматься. Эмили дернула сильнее и почувствовала, как кольцо наконец-то освободилось. Она негромко вскрикнула от ужаса, когда ключи выскользнули из ее пальцев и, невидимые в темноте, громыхнув, упали на пол. Эмили встала на колени и принялась ощупью искать их вокруг себя. Почему это так трудно? Ведь они должны быть где-то совсем рядом.
«Цок… цок…»
Звук становился все ближе. Дыхание Эмили превратилось в короткие судорожные всхлипы, сердце бухало в груди, как барабан, а пальцы лихорадочно обшаривали темноту в поисках ключей.
Существо на другом конце коридора будто почувствовало панику Эмили, потому что ускорило свое движение.
«Цок-цок, цок-цок».
Нечто в темноте неумолимо приближалось.
И тут – слава тебе, Боже! – Эмили почувствовала ладонью кольцо и нащупала резиновую нашлепку на головке ключа от входной двери. Пальцы правой руки снова отыскали замочную скважину, Эмили направила туда ключ, повернула его и была вознаграждена знакомым щелчком. Всем телом ударившись в уже незапертую дверь, она ввалилась в квартиру, вытащила ключ из замочной скважины, изо всех оставшихся у нее сил хлопнула дверью и нашарила замок. Заперевшись, Эмили отыскала цепочку и, повозившись, вдобавок закрыла дверь и на нее.
В непроглядной темноте своей квартиры Эмили Бакстер опустилась на четвереньки и поползла по коридору в спальню. По-прежнему на четвереньках она добралась до платяного шкафа у дальней стены, открыла его, залезла внутрь и плотно закрыла за собой дверцу.
Скорчившись в углу шкафа, Эмили всю ночь слушала звуки, издаваемые пробуждающимся новым миром.
День пятый
Глава пятнадцатая
Эмили не знала, когда прекратился вой. Ночь все тянулась, и ее мозг предоставил ей единственную защиту, на которую оказался способен в такой ситуации, выставив барьер на пути всепоглощающего ужаса, охватывавшего Эмили, когда она слышала, как перекликаются меж собой неведомые создания.
Ее рассудок замкнулся на себе, отфильтровывая ранившее чувства чужеродное диссонирующее воздействие. Если бы Эмили попыталась описать свое состояние, то могла бы сказать, что очутилась в самом центре собственного сознания. Тут было тихо-тихо, и это было не то пугающее безмолвие, что воцарилось, когда все вокруг умерли, а мирная, спокойная тишина. Боль, и душевная, и физическая, отступила и почти не тревожила журналистку. Потом настал миг, когда усталое избитое тело потребовало отдыха, и Эмили уснула, несмотря на то что очень старалась продолжать бодрствование на прекрасном мирном острове, сотворенном ее сознанием. Когда она проснулась, на нее нахлынули ночные воспоминания, неся с собой новый страх: вдруг существу, которое она слышала в темном коридоре, удалось как-то проникнуть в квартиру?
Эмили понятия не имела, сколько она уже прячется в шкафу или хотя бы сколько сейчас времени. В ее убежище внутри шкафа было почти так же темно, как прошлой ночью в коридоре, но снизу пробивался яркий лучик света, а значит, настал день, и терзающие Эмили страхи чуть-чуть отступили.
