– Жить дальше, Яна. Через полчаса вы с парнями познакомитесь. Что делать потом, я не могу решать за вас.
Девушка потупилась и побрела по коридору в столовую. И чего она так расстроилась? Никто никого насильно женить не собирается.
– Может, мне лучше приготовить им постель? – спросила она без энтузиазма, обернувшись, завела за ухо белый локон. – На сколько человек готовить?
– На шестерых, включая меня. И девушек считай, конечно же.
Жили только на первом этаже, и места было с запасом: две комнаты слева – спальни, тут же – печь. Две справа – гостевые. Настал момент, когда их пора расконсервировать. Дальше слева – столовая и рядом – кухня. Справа два склада продуктов. За пятой дверью слева – учебная комната, за шестой и седьмой – мастерские. Девушки владели ремеслами не хуже парней. Дальше – библиотека и склад для приборов и механизмов.
Пятая комната справа совмещена с шестой и переоборудована под спортзал. Здесь имелись даже старинные тренажеры. Дальше – душевая, напротив нее – лазарет.
Централизованное отопление давно испортилось, и пришлось строить три печи: две – между спальнями, одну – между душевой и спортзалом. В учебной комнате установили буржуйку. Сейчас еще не топили, и даже в помещениях девушки одевались в куртки.
Оставшись в одиночестве, Фридрих по подземному коридору направился в гараж, проверить, в каком состоянии вездеход, катер и спиртогонный аппарат.
В третьем доме устроили гараж. Здесь имелся переделанный БРДМ, вездеход и катер на колесном прицепе. Вездеход Фридрих нашел в охотхозяйстве: четыре гусеницы кузов от пассажирского «Мерседеса». Мотор пришлось переделать, кузов – укрепить металлическими листами, закрыть окна стальными пластинами – путь предстоит неблизкий и опасный. Поломается вездеход – считай, миссия провалена.
Мест в вездеходе было десять. Кому-то придется находиться в катере. Осмотрев вездеходы, Фридрих направился в соседний ангар, где на колесном прицепе уже больше десяти лет хранился моторный катер Hydra-sports Vector Express 3300 Vx. Некогда он стоил дороже квартиры и представлял собой дом на плаву, сейчас же Фридрих выбросил из него все лишнее: кухонный уголок, навороченные койки, чтобы утяжелить палубу металлическими листами.
Десять метров в длину, три – в ширину. Максимальная скорость – пятьдесят четыре узла, что примерно равняется ста километрам в час. Если удастся развить такую скорость, муты не смогут навредить, они даже прицепиться не успеют. Но прежде надо как-то спустить его на воду, оглушить мутов тротилом и…
Существует вероятность, что катер вообще пойдет ко дну, ведь Фридрих ремонтировал его по книгам, на воду не спускал: это опасно. В теории он был исправен, но как будет на практике? Вдруг он станет братской могилой и надежд, и экипажа? Надо будет проголосовать, рисковать или нет. Пусть парни и девчонки сами распоряжаются собственными жизнями, кто хочет, пусть останется на берегу.
Взобравшись на борт судна, Фридрих погладил броню, заглянул в капитанскую рубку. Спустился, проверил колеса прицепа – одно из самых уязвимых звеньев цепи. Если проанализировать, то вся операция – одно сплошное слабое звено. Хоть Фридрих и сделал прицеп квадратным и широким и вместо трех колес теперь их восемь, все равно катер легко было перевернуть, потому важно дождаться морозов. Благо, что за последние тридцать лет стало заметно холоднее – сошел на нет антропогенный фактор.
Сам по себе прицеп представлял собой сложный механизм: между парами колес имелись домкраты, чтобы приподнимать бок, когда судно надо будет спустить на воду.
В соседней комнате хранились канистры со спиртом – ровно столько, сколько было нужно, плюс одна запасная. Отлично. Молодцы девочки! Теперь надо подниматься, мыться и знакомить молодежь.
Фридрих рассчитывал оставить девочек на берегу, чтоб у мальчишек был стимул вернуться с антивирусом. Он воспитывал их соответствующе, но получится ли все так, как запланировано, он сомневался.
При выходе из подземного коридора он услышал тихий, спокойный голос Нины:
– Никто тебя не заставляет жениться. Меня – тем более. Но вдруг среди них есть кто приличный?
Оля фыркнула в свойственной ей манере. Наверное, поджала тонкие губы и провела пятерней по коротким темным волосам. Ей интересно, конечно же. Всем интересно и страшно, парням – в меньшей степени, потому что о девчонках они не знают.
– Пфф. Видела я тутошних. Соплей можно перешибить.
– И девки тутошние хлипкие, – сказала Нина. – А тех Учитель воспитывал…
На звук шагов обе обернулись, Нина покраснела и потупилась. Настоящая русская красавица: две русые косы ниже пояса, круглое открытое лицо, высокая грудь и тонкая талия. Оля же – будто эмансипированная жертва пропаганды. Только в новом жестоком мире эмансипация оправдана: каждый должен уметь постоять за себя.
– Мы справились, – отчиталась она и скрестила руки на груди.
– Отлично. Теперь накрывайте на стол, мы придем через полчаса.
– Хорошо, – кивнула Ольга и направилась в столовую, прямая, как палка. До слуха донеслось бормотание и «о господи».
Девочки есть девочки. Даже если их воспитывать как воинов, они все равно будут кокетничать и притворяться, как сейчас, прятать волнение под деланым равнодушием. Все, теперь можно загонять мальчишек в баню, пусть моются и бреются.
* * *
Всю дорогу из бани Леший надоедал расспросами, кто же живет в гарнизоне. Даже Радим оживился. Снег брел понуро – видимо, вспоминал погибшего Березку. Яр напоминал волка в собачьей стае: все время собран, насторожен.
Беркут год назад был в девчачьем гарнизоне, так что предстоящее его волновало меньше, чем остальных. Между ним и Ниной даже пробежала искра, но не хватило времени, чтоб отношения развились.
По ступеням один за другим поднялись в коридор – темный, освещенный только благодаря распахнутым дверям. Фридрих зашагал первым:
– Идем за мной. Пора нам пообедать по-человечески.
Фридрих переступил порог столовой, где девчонки оккупировали дальнее от двери крыло огромного стола и смотрели с ужасом и ожиданием. Посторонился и повернулся так, чтобы видеть мальчишек. Первым вошел Беркут, помахал девчонкам, поздоровался, они ответили хором. Следом за ним вошел Леший, увидел девушек, вскинул брови и проговорил, широко улыбаясь:
– Ну ничего себе! Ого! Гхм… Привет, красавицы, я – Леший!
Молодец Леший, не ударил в грязь лицом. Чтобы не началось неразберихи, Фридрих сказал:
– Представляйтесь по очереди, проходите. Девушки назовут свои имена, когда вы рассядетесь.
Радим представился сдержанно. Если бы Фридрих не знал его так хорошо, подумал бы, что он спокоен. Девушки так и решили, но от внимания Фридриха не ускользнуло, что Радим моргает слишком часто, делает несвойственные ему жесты. Отодвигает стул слишком шумно, садится слишком ровно рядом с Лешим, который не растерялся, занял стул возле Оли, сидящей с краю, хотя мог прикрыться Беркутом, спикировавшим к Нине.
