– Дети? – Грейс была настолько удивлена таким предположением, что даже приподнялась и села. – Да что я буду с ними делать? Нет, я пожалуй предпочту шоколадный торт.
– Ты их наверняка полюбишь, – заверила Салли. – Сколько тебе лет?
– Двадцать один.
– Никогда бы не подумала. – Оказывается, она ошиблась почти на шесть лет, и на самом деле Грейс старше ее.
– Я многим кажусь моложе оттого, что миниатюрная, – пояснила невестка, словно прочитав ее мысли. – И еще потому что избалованная.
Искренность невестки в который раз вызвала у Салли улыбку. Грейс нисколько не заблуждалась на свой счет. Она знала свои сильные стороны и использовала их без зазрения совести. Возможно, подобную стратегию следовало взять на вооружение.
– А я бы очень хотела, чтобы у тебя появились дети. Я бы искренне обрадовалась. Думаю, ты бы тоже была довольна. Тем более если ты намерена жить здесь со мной после отъезда Оуэна. Если бы у вас появился ребенок, у тебя как бы осталась частица любимого мужа, которую ты могла бы холить и лелеять. А также баловать, как баловали тебя.
– По правде говоря, я об этом не думала.
– В самом деле? Грейс, милая, ты вообще представляешь, откуда берутся дети? Может, ты думаешь, что Бог подарит тебе уже готового ребенка, как только ты захочешь его заиметь?
– Салли, не смеши меня. Разумеется, я представляю, откуда берутся дети. Оуэн просветил меня на этот счет, хотя я и без него уже многое знала. Мы с Оуэном…
– Верю, верю… – Салли не желала слышать дальнейших подробностей. Если Грейс собиралась расхваливать брата еще и в интимной сфере, то это было бы уже чересчур. Салли интересовал не процесс сотворения детей, а его результат.
– Итак, решено: вы обзаводитесь детьми и делаете меня тетей, чтобы я могла вволю портить и баловать племянников и племянниц.
– Ты хочешь стать тетей? В таком случае ты превратишься в забавную особу. – Судя по улыбке, Грейс начинала нравиться подобная перспектива.
– Да, я буду забавной и очень полезной. Я отправлюсь со своими племянниками и племянницами – думаю, от вас с Оуэном я получу самых первых – навстречу удивительным приключениям, несмотря на запрет их матерей. Особое внимание я уделю племянницам. Мы будем ходить под парусом в нашей бухте, и я научу их всяким полезным и интересным вещам, которым никто другой их не научит. Например, свистеть, как свистят матросы. Это должен уметь каждый мальчишка, но девочкам тоже не помешает.
– А меня научишь?
– Конечно. Тем более что Оуэну это сильно не понравится. Ему ведь хочется видеть тебя нежной и утонченной. Будет здорово, если удастся его разочаровать.
– Ах, Салли, я так тебя люблю! Из тебя получится замечательная тетя. Ты столько всего знаешь. А у меня столько разных вопросов, которые Оуэн не разъясняет, а только смеется.
– И что за вопросы?
– Разные… – Грейс пересела к ней на кровать. – Я хотела бы знать, как все происходит. Какая жизнь была у тебя на корабле. Среди такого количества мужчин. И, конечно же, какая жизнь будет у моего милого Оуэна, когда он получит корабль.
– Ну, жизнь капитана сильно разнится с моей жизнью в качестве гардемарина.
– Оуэн говорит, что все гардемарины болваны и тупицы, вынужденные есть крыс. – В своем любопытстве Грейс походила на Уилла Джеллико. – Но я не представляю, чтобы ты могла быть тупицей.
– Спасибо, Грейс. Однако в некоторых вещах я все-таки тупица. – Скорее даже во многих вещах, мысленно добавила Салли. Хотя бы в том, что касается Коллиара. – Возможно, я достаточно сведуща в том, что относится к флоту, в том числе и к поеданию крыс – их, кстати, называют «мельниками». Зато в других вещах – увы. Я мало разбираюсь в том, что так хорошо получается у тебя – вращаться в свете и нравиться окружающим.
– Мельники, – с некоторой торжественностью повторила Грейс. – Но почему ты думаешь, что можешь не нравиться окружающим? Тебе нужно только улыбаться. Своей улыбкой ты способна разогнать темноту, стоит только постараться. Да даже и не стараясь. Ты обладаешь тем же, что и твои братья, – блеском глаз, который очаровывает людей.
– Ты просто по-родственному льстишь мне. Спроси Оуэна. Он охотно расскажет тебе пару баек про свою огромную неуклюжую сестру.
– Полнейший вздор! Думаю, в нынешнем состоянии ты слишком придирчива к себе, но все сложится по-другому, когда ты полностью поправишься.
Они наконец подошли к сути проблемы. Грейс проявляла предельную деликатность относительно ее шрама, избегая разговоров о нем, однако Салли не страшилась этого, тем более что вечно обходить тему ее изуродованного лица все равно бессмысленно.
– Грейс, я не поправлюсь, потому что мой недуг неизлечим. У меня навсегда останется этот ужасный шрам.
– Сестренка, дорогая… – Грейс сжала Салли руку. – Твой шрам станет менее заметным, так бывает всегда. Тем более что рана поверхностная. Когда люди смотрят на меня, они видят лишь мое кукольное личико и склонны относиться ко мне соответствующим образом, но я не позволяю судить обо мне исключительно по внешности. Так же должна поступать и ты. И Оуэн на самом деле прав – с твоим шрамом все не так уж и плохо.
– А что было бы плохо? Ожог, выбитый глаз, ампутированная конечность?
– О Салли! Все дело в том, что шрам еще свежий и розовый. Но со временем он поблекнет. К тому же есть такое средство, как макияж. С помощью пудры можно творить настоящие чудеса. Ты думаешь, как мне удается выглядеть столь безупречно? – Грейс перевела дыхание и продолжила: – Но в действительности тот, кто тебя знает и любит, даже не будет ничего замечать. Теперь, когда я узнала и полюбила тебя, я вижу именно тебя, а не твой шрам. И твой брат видит в тебе все ту же сестру, которую он всегда обожал. Он не видит никакой разницы.
– Но разница есть.
– Ты просто себя в этом убедила. – Грейс взглянула на Салли с прищуром. – Вообще складывается впечатление, что на самом деле ты страдаешь из-за того, что у тебя разбито сердце.
Несчастное разбитое сердце дрогнуло в знак протеста, но Салли проигнорировала его и продолжила гнуть свою линию:
– Не говори ерунды. Ты прекрасно знаешь, что я ужасная великанша, у которой нет сердца. И не нужно отходить от изначальной темы обеспечения меня племянниками и племянницами. Кстати, это следует делать в уединении, без моего участия, так что ступай.
– Эй, вы где? – донесся с лестницы голос Оуэна. – Салли, Грейс, любовь моя! Куда вы подевались?
– Ну вот и братишка. – Салли подтолкнула невестку. – Иди, используй шанс.
Грейс шлепнула ее по коленке и спрыгнула с кровати.
– Я здесь, у Салли. Но не смей заходить, если не вытер свои грязные сапожищи.
– Я их вытер самым тщательным образом, – весело отозвался Оуэн, появляясь в дверном проеме. – Я принес почту.
