Утром Черепашка проснулась от вокзального шума. Открыв глаза, она никого не увидела в купе, а на нижней полке, где расположился вчерашний хам, не было даже постели. «Значит, вышел ночью на какой-то станции. Ну и пусть. При нем все испытывали одни неудобства». Потом она вспомнила, как вчера Влади держал ее руку. А он, будто почувствовав, что Люся в эту минуту думает о нем, зашел в купе и так посмотрел на нее, что у нее на мгновение сбилось дыхание.
– Ты сегодня во сне такое говорила… – сказал Влади и изобразил на лице крайнее удивление. – Мне даже неловко стало.
– Что? Ну скажи, что я говорила? – смутилась Черепашка. Она, как на зло, не могла вспомнить свой сон, и ей казалось, что, скорее всего, он не совсем обычный. Должно быть, ей снился Влади. – Ну скажи, пожалуйста!
– Потом. Ты спускайся, а я за чаем схожу.
– Подожди, Влади, ну хоть про кого говорила? – умоляла Черепашка.
– Неужели не помнишь? – приподняв бровь, весело спросил он.
– Ну правда не помню. Ну хоть подскажи, – не унималась Люся, все больше подозревая, что ночью она сказала что-то очень сокровенное.
– Ты пока слезай с полки и вспоминай. Уже одиннадцать часов, через два часа приезжаем.
– Я давно так долго не спала, – потянувшись, призналась она.
Влади улыбнулся и вышел из купе.
За окном раскинулось огромное, бескрайнее поле, обрамленное высокими деревьями. Их кроны уходили вверх, но почему-то не создавали объема. Черепашка, привыкшая к московским тополям и березам, ветви которых росли не вверх, а вширь, смотрела на новые картины природы за окном, как на чудо. Когда все-таки показался край поля и появилась какая-то деревня, Люся подумала, что эта деревня больше похожа на хутор: белые домики с огромной соломенной шапкой вместо крыши. Черепашка не знала, чем отличается хутор от деревни, но воображение рисовало именно такую картинку, когда она читала «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя.
В купе заработало радио. Пела Юля Чичерина. Черепашка вспомнила усталый разговор Юли во время интервью. После съемки ей объяснили, что у певицы заболела дочь, и она всю ночь провела без сна.
«Интересная у меня была работа. Конечно, теперь меня уволят. Пропустить съемку! Мыслимое ли это дело? – И тут же ответила сама себе: – Нет, не мыслимое».
Вошел Влади с чаем.
– Все еще лежишь?
– Угу, – грустно кивнула Черепашка и, приподнявшись на верхней полке, посмотрела вниз. – А где все?
– Мужик вышел, только светать стало, а девушка в коридоре сидит. Она в Ростове живет, – доставая печенье из сумки, говорил Влади.
Когда Черепашка спустилась вниз и села рядом с ним, в купе зашла девушка. Влади предложил ей чаю, но она отказалась.
Теперь пела группа «Смысловые галлюцинации». Когда-то Люся вела передачу с их участием. Ей стало безумно жаль, что она теперь не сможет вести программу. Отчего-то припомнилось вдруг, как Женя провожал ее до дома. «Как теперь с ним быть?» Вспомнился последний разговор с Лу.
– Ты чего так вздыхаешь? – спросил Влади. – Сон вспомнила?
– Нет. Так просто, – отмахнулась Люся. – Но все-таки, что я говорила? – попыталась отогнать от себя грустные мысли Черепашка.
– Правда, что ли, не помнишь? – Влади посмотрел на девушку, которая, услышав их разговор, улыбнулась.
– Ну скажите, – взмолилась Люся, обращаясь теперь и к девушке.
Та посмотрела на Влади и сказала:
– Мне показалось, что будто бы ты кого-то спрашивала, мечта ли это.
– Да, ты спрашивала: «Это моя мечта?» – подтвердил Влади. – Так что же тебе снилось?
– Честное слово, не помню, – задумавшись, сказала Люся.
Между тем поезд подъезжал к Ростову, пересекая мост через Дон. Потом, замедляя ход, стал приближаться к вокзалу.
– Вот, Люся, знакомься. Это – Ростов-на-Дону, – шутил Влади, когда проводница открыла дверь вагона и опустила лестницу. – Ростов-на-Дону, знакомьтесь, – это Черепашка.
Они сошли вниз, прошли через вокзал и остановились на автобусной остановке.
Влади указал рукой в сторону причала:
– Там я живу. А вон там, где виден маяк, была моя школа.
– Где? Я не вижу, – пристально всматриваясь в даль, сказала Черепашка.
– Во-он там. – Влади приблизился к Люсе и осторожно приобнял ее за талию.
Подъехал автобус. Пассажиров было много, и ребята, с трудом протиснувшись к окну, взялись за поручни. Они просто смотрели в окно.
– О чем ты думаешь? – спросил Влади после паузы.
– Я думаю, как мне вести себя с твоей мамой. Я волнуюсь, – честно призналась Черепашка.
– Не волнуйся. – Влади ласково потеребил Люсю за плечо. – Она у меня хорошая. Вы понравитесь друг другу.
– Верю, просто… ну ты сам понимаешь, – улыбнулась Черепашка.
Влади ничего не ответил. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он неожиданно улыбнулся и сказал:
– Видишь, здание строится?
– Да, – кивнула Люся.
– Когда-то здесь был клуб, и в этом клубе состоялся первый концерт группы «Каста».
– Да? – удивленно улыбнулась Люся.
– Да, – гордо подтвердил Влади.
– У тебя, наверное, с каждым местом в этом городе что-то связано?
– Конечно, – сказал Влади. – Я же вырос здесь.
– Ну а я, например, тоже выросла в Москве, но как-то я не обращаю внимания на дома, беседки, прочие вещи, с которыми связано мое детство или какие-то события.
– Просто, во-первых, Москва слишком большой город, да и атмосфера у него совсем другая, – заметил Влади и тут же, видимо что-то поняв для себя, оживленно продолжил: – Нет! Мне кажется, дело в том, что ты просто надолго не уезжала из Москвы. Вот я, когда жил в Ростове, тоже на все на это не обращал внимания. В Москве я очень скучал по нему, поэтому когда вырывался сюда ненадолго, то все эти вещи как-то сами бросались в глаза. Ой! Это же наша остановка! – Влади взял Черепашку за руку, и они, протиснувшись к выходу, выпрыгнули из душного чрева автобуса.
– А далеко идти? – спросила Люся, когда автобус уехал.
– Да нет. – Влади снова взял Люсю за руку, и они, дождавшись зеленого света, шагнули на свежевыкрашенную «зебру».
Какое-то время они шли молча. Люся с любопытством разглядывала окрестности: парки, дома, улочки. Все казалось таким необычным, красивым, даже сказочным. Черепашка смотрела на все это, и ей казалось, что она попала непросто в другой город, а в другой мир.
– Смотри, это моя школа. – Влади показал рукой на большое кирпичное здание. – В прошлом году я давал в ней концерт.
– Ученикам? – спросила Люся.
– И учителям, – гордо улыбнулся в ответ Влади.
