Служебную машину Игорь оставил далеко от ресторана: в вечернее время в «Хуторке» часто ужинал с семьёй председатель суда, Михаил Анатольевич, непосредственный начальник Игоря.
Но волнения были напрасны. Знакомых никто из нас не встретил.
Под пиво мы заказали свиных ушек с тремя специальными соусами, заказали жареную картошку с грибами. Ещё здесь подавали самогон. Заказали и его. Графинчик.
Сытная еда и хорошая выпивка в душный вечер – а мы сидели на улице, под соломенной крышей – сделали своё дело. Вроде – хорошо, а присмотришься – плохо. Тем более, как выяснилось, не только для меня фальшивым был день. Если я эту фальшь ощущал в образовавшемся пузыре с вакуумом, который, без всякого на то сомнения, сейчас находился за моей спиной, то Чвиль и Игорь её распознавали в каждой атомной частице жизни, во вчерашнем, сегодняшнем и в завтрашнем дне.
Чвиль сказал:
– У нас, Витя, работа такая, приходится всё через себя пропускать, и я не железный: если вижу страдания – я сам страдаю. Но если меня наёбывают – я могу наебать тоже. Почему, как думаешь, такие зарплаты у судей? Это не торговля, не менеджмент – это людские судьбы. Каждая судьба человеческая прогоняется через мою душу, к примеру. Или того же председателя суда, который занимает должность мирового судьи.
– И когда такая душа черствеет, загрязняется отложениями солей, – появляется коррупция, – добавил я. – Что-то быстро мы все из строя выходим, хиреем.
– Нихуя ты не понимаешь, – сказал Чвиль.
– А врачи?
– Они костоправы.
Я не стал спорить. Не система плоха, а человек в этой системе. Он механизм, который даёт сбой. И если у президента в голове «Сколково», то вряд ли такой механик устранит поломку.
– Бля, тёлок бы снять, – сказал Игорь.
– Вика и Света работают до двух ночи, – уточнил Чвиль, заикаясь. Пиво и самогон сломали ему язык.
– Сегодня звонила Юля, – сказал я. – Сообщила, что сменила номер телефона. Позвонить?
Игорь от радости подпрыгнул в кресле, схватил графин, разлил остатки самогона по рюмкам. В возрасте под сорок, когда теряешь все связи с прошлой блядской жизнью, радуешься, видимо, даже надежде, которая может превратиться в неосуществимую мечту.
– Витя, со звонком не тяни.
Я нашёл номер в сотовой трубке. Юля была рада моему звонку.
– Что делаешь?
– Гуляю в парке?
– Приезжай на «Хуторок», бери такси.
– Я с подругой, Валерией, мы без денег.
– А где вы точно находитесь?
– Возле кинотеатра «Звёздный».
– Ждите, мы сами за вами приедем.
Игорь вопросительно на меня посмотрел. Я сказал:
– Она с подругой, забрать девчонок надо, рванём?
– Что они собой представляют? – Чвиль начинал затухать.
– Юле двадцать один год. Вторую – не знаю.
– Поехали, – поторопил Игорь. Видимо, ему больше всех хотелось поебаться. – Чвиль нас подождёт.
Зажав в зубах сигарету, Игорь рывком открыл дверь служебной машины.
– Пристёгиваться не надо, – сказал он мне, когда я уселся в кресло.
– Только не гони, – попросил я его. – Не надо жертв на дороге.
– Не беспокойся…
Но я беспокоился! Пьяный, я понимал, что может произойти, если даже мы не собьём кого-либо, а просто нас остановит ГАИ. Мне-то было, признаться честно, похуй, а вот Игорю… Я всегда видел обратную сторону вещей.
Юля и Валерия ждали возле автобусной остановки. Я их сразу заметил, то есть заметил Юлю, хотя в последний раз она выглядела блондинкой.
– Ты перекрасилась в брюнетку?
– Сам мне посоветовал, забыл? Это Лера, – представила она нам подругу.
Месяц назад я зажигал с Юлей, она поругалась с мамашей и ночевала то у друзей, то у подруг, и я, так сказать, в тот период стал её другом, – молодое тело возбуждало!
– Почему Лера? – спросил Игорь.
– Валера – кратко Лера.
– Ага. У меня впервые знакомая с таким именем, – сказал я.
– Мне моё имя нравится.
Чвиль допивал пиво. Юля ему сразу понравилась. Это не ускользнуло от моих глаз. Но я не собирался с ним делиться.
Игорь подсел к Лере. Она имела спортивное телосложение: широкие плечи, пышная грудь. Угловатый подбородок напоминал мужской, правда.
Юля не знала, что сказать. Молчала. Я обнял её.
– Что будете есть? – спросил Игорь.
– Что есть, – сказала Лера.
Официант принёс меню. Девчонки заказали мороженое. Меня это удивило, я спросил:
– И всё?
– Да, – сказала Юля.
– А водку будете? – вступил в разговор Чвиль.
– Будем.
– С каких это пор, ты же не пьёшь, Юля? – задал я вопрос.
– Сегодня можно, – сказала Лера за подругу.
– Официант! – крикнул Игорь. – Бутылку водки нам!
Я понимал, что мы сейчас напьёмся, я понимал, что мы можем диктовать условия этим девочкам, потому что у нас есть деньги, мы угощаем, а они на мели.
Я предложил:
– Поехали в сауну!
– Это идея, – поддержал Игорь.
Чвилю было всё равно. А вот девчонки стали сопротивляться.
– Мы живём с парнями на квартире, мы не можем…
– Какие нахуй парни, Юля и Лера, а? – возмутился я. – Всё будет хорошо, не бойтесь.
Юля посмотрела на подругу, сказала:
– Я Вите доверяю, он мне помогал, он друг, – речь у неё была прерывистой, она говорила как бы по слогам.
Лера сдалась. Отказываться открывать и закрывать глаза не так-то просто. И это было мне понятно. Но я не мог ненавидеть этих шалашовок. В данный момент они не рядились в чужие одежды – более того: они должны были скинуть свои платьица и джинсовые брюки, чтобы обнажиться. А вместе с ними обнажиться и мы. Но, даже скинув одежду, любой из нас не смог бы оголиться до конца. Мы фальшивили голосом, мы фальшивили музыкой, мы все состояли из тех же самых неестественных атомов жизни. У каждого за спиной, я заметил, появился пузырь. Ни у кого не было тормозов, – похуй!
Возвращаясь из сауны, я подумал, Лера и Юля – это те самые девушки, которые близки всем, но для всех чужие. Как и я сам.
2012 год
Сырость
«Мир ссыхается, как скорлупа ореха, а люди жмутся друг к другу, как мокрые мешки, пропитанные страхом»
Генри Миллер «Нексус»
«В эти минуты обманутые дольщики дома №13 по проспекту Пятилеток добиваются встречи с губернатором Валентиной Матвиенко. Шесть женщин сейчас находятся в бюро пропусков, в Смольном. Пока – безрезультатно. Напомним, голодают они уже 12-й день».
