– Пейте, Дмитрий Михайлович, а то хозяева могут обидеться.
Поручик чтобы не огорчать хозяев постепенно наглотался водки. Привкус был у алкогольного напитка хотя и противный, но с градусами. В голове у Дмитрия зашумело и появилось небольшое опьянение. Кислицин тоже через силу пил национальную китайскую водку и постепенно хмелел. Не отставал от капитана с поручиком и Юзевский.
Младшие сыновья хозяина принесли большой глиняный чайник и пиалы. Горячий напиток разлили всем гостям. Цвет чая был необычным желтым, но запах от него шел ароматный. Поручик уже заметил, путешествуя по Китаю, что его жители черный, привычный для русского человека, чай пьют редко, в основном зеленый и белый. А в этой провинции он желтый. Алабин попробовал напиток. Он оказался без сахара.
Поручик заметил, что китайцы, в том числе Ли Сюань и Вин Чоу, пили чай маленькими глотками. Алабин обратился к переводчику:
– Ваня, голубчик, ответь мне, а что в этот чай добавлено? Он такой запашистый.
– Апельсин, жасмин, лотос и магнолия. Очень полезно, командир.
Когда ужин закончился, хозяин со своим семейством ушел почивать в свое жилище, а Юзевский с русскими солдатами отправился в гостевой дом, в беседке остался лишь Ли Сюань, Вин Чоу, Кислицин и Алабин. Поручика как истинного русского человека после застолья потянуло на рассудительные разговоры.
– Вот ответьте глубокоуважаемый Ли Сюань, отчего у вас в Китае не развита торговля с Россией? Мы же делали многочисленные попытки наладить с вами весьма выгодные деловые отношения.
– Да, Дим Рим ты прав. Ваши русские пыталась неоднократно торговать с нами, но ничего из этой затеи не вышло. И все из-за проклятых португальцев. Наш император послушался их однажды, они просили не пускать в Китай своих торговых конкурентов, особенно русских. Но часть китайских купцов, в том числе и я, нелегально все же ведем торговлю с русскими. На свой страх и риск. И покамест в финансовом плане не обижены.
– Весьма обидно. Ваш император, пардон, мягко говоря, не совсем прав в этом вопросе, – сказал Алабин. – Китай бы поимел от России великую пользу… Но ваши чинуши так нехорошо поступили с русскими посланниками. Четыре года назад…
Поручик припомнил 1806 год. Тогда многие европейские и петербургские газеты писали о том, как в Ургу, Монголия, прибыло посольство графа Юрия Александровича Головкина для дальнейшего следования в Пекин. Граф надеялся наладить торговое сотрудничество с китайскими купцами. Но цинские помощники наместника в Урге и маньчжурский двор потребовали от графа исполнить унизительный обряд – троекратное коленопреклонение с земным поклоном. Российский посланник естественно гордо отказался от такой унизительно процедуры. Переговоры тем самым были сорваны, а Головкина заставили вернуться в Россию. Столь же неудачной оказалась попытка морской экспедиции Крузенштерна и Лисянского конце 1805 года завязать русскую торговлю в Гуанчжоу.
Алабин хмельно улыбнулся.
– Что поделать, уважаемый Ли Сюань, Россию боятся европейские державы. Боятся его могущества, оружия: сколько столетий мы уже героически воюем с ними, и все это время неизменно побеждаем супостатов и присоединяем их земли. От этого враги бесятся и пытаются мою Отчизну ослабить. Всяческими торговыми запретами, блокадами, военными действиями. А мы Россия как стоим, так и стоим. Ни пяди своей земли не отдадим. И никто нас не победит в это мире. Еще князь Александр Невский, наш великий полководец, сказал: Кто к нам с мечом придет от меча и погибнет. Вот так… А лучше расскажите, уважаемый Ли Сюань, о вашем императоре. Кто сейчас правит вашим государством? Как его зовут? Какими делами он знаменит? Про европейскую политическую жизнь я все отлично знаю, а вот об Азии, особенно о современном Китае – чрезвычайно мало.
Купец отпил из чашки чай и, погладив остроконечную бородку, улыбнулся.
– Хорошо, расскажу. Слушай, Дим Рим… Ныне нашей великой страной правит седьмой маньчжурский император государства Цин и пятнадцатый сын Айсиньгёро Хунли, правившего под девизом «Цяньлун», «Непоколебимое и славное» – Айсиньгёро Юнъянь. Девиз же нашего императора: «Цзяцин» – «Прекрасное и радостное». Его вход во власть не был безоблачным. Ему было пятнадцать лет, когда разразилась крестьянская война, организованной подпольной буддийской сектой «Учение Белого лотоса» в двух северных уездах провинции Хубэй, перекинувшееся затем в её западные и центральные районы. Эта война длилась целых восемь лет. Но главным врагом для юного императора были не восставшие, а могущественный фаворит старого императора – Хэшэнь.
Не желая огорчать престарелого отца, Юнь-Янь был вынужден терпеть его любимица. Хэшэнь ещё в течение трёх лет – вплоть до самой смерти старика-императора – управлял всеми делами государства. В условиях господства Хэшэня усилилось казнокрадство чиновников и командиров, а отсюда – деградация и падение боеспособности армии. Солдатам месяцами не платили жалованье и по многу дней не выдавали паёк. Голодные и разозлённые офицерским произволом вояки грабили население и чинили в деревнях и городах бесчинства. В то время военными операциями заправляла клика Хэшэня. Их отличали бездарность, беспомощность, крайняя медлительность и нерешительность, они боялись вооруженных повстанцев, но жестоко обращались с мирным безоружным населением.
Через три года после начало восстания и после смерти отца, Юнъянь поспешил разделаться с ненавистным Хэшэнем. Негодяя заключили под стражу судили и казнили, а все его неслыханное состояние, дворцы и земли император конфисковал в свою пользу Само собой разумеющиеся, что без покровительства Хэшэня его бездарные и трусливые ставленники потеряли все свои посты и должности. Молодой император против повстанцев из «Белого лотоса» и «Пути девяти дворцов» направил армию во главе с новыми и весьма способными полководцами. Верховным главнокомандующим был назначен искусный военачальник монгол Элэдэнбао, а командующим войсками в Ганьсу – Наяньчэн (оба они участвовали в подавлении восстания племён мяо в Юго-Западном Китае). Боевыми действиями руководил Ян Юйчунь из войск «зелёного знамени». Всё это значительно укрепило цинский лагерь. Они-то и разгромили восставших. Вот так…
Алабин поблагодарил купца за подробный рассказ и пошел спать. Кислицин попросил Вин Чоу натереть ему мазью спину. Китаец это добросовестно сделал, а капитан для лучшего эффекта обмотал поясницу теплой рубахой – пусть мышцы греются. Утром Кислицин встал – и боли в спине как не бывало.
Итак, Мукден остался далеко позади, а странствование Алабина и его товарищей по Китаю благополучно продолжалось.
* * *
Ли Соан, оставив свой флот у реки, в паланкине, который несли четверо слуг и под охраной, прибыл в одну деревню в поисках пищи и ночлега. Но купцу не повезло, в это время через селение проходил рота маньчжурских солдат во главе с офицером.
Впереди на бело-рыжем коне с горделивым и надменным видом ехал ротный командир – юцзи. На нем был стеганый халат, сверху позолоченные наплечники, центр груди защищал позолоченный круг. На голове у юцзи возвышался золотистый шлем с нащёчниками и красными перьями. На ногах военачальника красовались расшитые золотистой нитью мягкие сапоги.
