– К сожалению, зловещей может оказаться упомянутая колонка.
– Это как-то касается «Детей Кэт»?
– Именно. – Билл повернулся к журналисту и дал тому слово. – Лучше расскажите сами, мистер Трюитт. Но первоначально должен предупредить – все, что будет сказано в этих стенах, должно в них и остаться.
– Разумеется. – Трюитт распрямил плечи и открыл блокнот, как будто сверяясь с тем, что там написано. Кэт с первого взгляда поняла, что это игра.
– Сегодня ближе к полудню я получил телефонный звонок, – произнес он, – от человека, который назвался Циклопом.
– Вам позвонил Циклоп? – воскликнула Кэт.
– Так ты его знаешь? – уточнил Билл.
– Да. Его настоящее имя Джордж Мерфи, и он разыскивается полицией. Он не сказал вам, откуда звонит?
– Нет, – противно ухмыльнулся Трюитт. – Зато сказал, что вы наверняка переведете стрелки на него и постараетесь выставить его злодеем.
– Но он и есть злодей. За ним числится целый воз правонарушений, начиная от издевательств над ребенком и кончая вымогательством.
– Возможно, – согласился Трюитт, – но, по его словам, вы тоже не святая.
– Я никогда себя за нее не выдавала, – огрызнулась Кэт. – Но это не имеет отношения к делу. Неужели вам больше не о чем написать, кроме как о том, кто на кого навешает больше бирок – я или байкер-кокаинист, которого разыскивает полиция?
– Думаю, все гораздо серьезнее, чем просто навешивание бирок, – перебил ее Вебстер. – Видишь ли, Кэт, – он выдержал паузу и лишь потом метнул гранату, – мистер Мерфи обвиняет тебя в растлении малолетних.
У Кэт не нашлось слов. Открыв рот, она посмотрела на Билла, затем на Трюитта.
– Да-да, – подтвердил тот. – Циклоп сказал мне, что во время пикника в доме мистера Вебстера вы домогались его пасынка.
– У него нет пасынка, – прохрипела Кэт.
– Мальчик по имени Майкл.
– Мать Майкла не замужем за мистером Мерфи. Формально он ему никакой не отчим.
– Более того, – продолжал гнуть свою линию Трюитт, – мистер Мерфи выразил опасение, что этот ребенок не единственная жертва ваших развратных действий. Наверняка вы имели возможность сделать то же самое и по отношению к другим детям.
– Я отказываюсь в это верить, – Кэт нервно усмехнулась. Увы, у всех мужчин были серьезные лица, особенно у Билла Вебстера. – Билл, скажите что-нибудь. Неужели вы и вправду считаете?..
– То, что я считаю, не имеет значения.
Кэт повернулась к журналисту.
– И вы собираетесь напечатать этот бред? Во-первых, это курам на смех. Во-вторых, не имея на руках доказательств, вы подставляете себя. Я подам на вас в суд за клевету, и она обойдется вам в астрономическую сумму.
– У меня есть доказательства, – уверенно произнес Трюитт.
И вновь Кэт не поверила собственным ушам.
– Откуда?
– Этого я не имею права сообщить. Мой второй источник предпочел остаться анонимным, но уверяю вас, что он или она наверняка знает, что говорит.
– Он или она ничего не знают! – воскликнула Кэт. – Как вообще вы вышли на этот ваш второй источник? Откуда он взялся?
– Я начал расспрашивать людей.
– Вы совершаете серьезную ошибку, – спокойно сказала Кэт. – Если вы напечатаете эту колонку, она дорого обойдется вам и вашей газете. Любой, кто знает меня, в курсе, что я делаю все, что в моих силах, чтобы оградить детей от домашнего насилия любого рода – физического, сексуального, эмоционального. Если Джордж Мерфи хочет обвинить меня в чем-то, пусть придумает что-то более правдоподобное.
– Но ведь вы умеете входить в доверие к детям, не правда ли, мисс Делани? – вкрадчиво спросил Трюитт.
– Я отказываюсь отвечать на столь гнусный намек.
Трюитт съехал на самый край кресла – этакая акула, которая, почуяв кровь, приготовилась наброситься на жертву.
– Скажите, почему вы бросили успешную карьеру телеактрисы? Почему сменили национальный телеканал на местный? Неужели ради этой вашей программы, «Дети Кэт»?
– Потому что мне так захотелось.
– Но почему? – не унимался репортер.
– Явно не для того, чтобы потом растлевать детей! – раздраженно бросила Кэт.
– Кэт, прекрати!
– Неужели тебе не понятно, к чему он клонит? – накинулась она на Джеффа, который пытался ее успокоить. Сделав пару глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, она вновь, уже гораздо спокойнее, заговорила с Трюиттом. – Я оставила свою карьеру в телесериалах, чтобы посвятить себя чему-то такому, что принесло бы пользу другим людям.
Тот скорчил недоверчивую гримасу.
– Давайте лучше назовем вещи своими именами. Вы отказались от огромных денег и славы ради гораздо более скромных сумм за какой-то жалкий четырехминутный ролик, выходящий раз в неделю? – он покачал головой. – Не смешите меня. Неужели вы рассчитываете, что кто-то поверит в благородство ваших мотивов?
Кэт не собиралась ни с кем обсуждать свои мотивы. Они были ее личным делом. Более того, она не обязана ничего объяснять этому продажному ничтожеству. Она бы бросила это ему прямо в лицо, и только честь телеканала, на котором она работала, заставила ее дать ему более дипломатичный ответ.
– У вас нет ничего, что подтверждало бы ваши смехотворные обвинения в мой адрес. Циклопа никак не назвать надежным источником. Он и двух слов не в состоянии связать.
– Как вы помните, источников у меня два. Второй очень даже красноречив.
– Ваши источники – это человек с криминальным прошлым и еще кто-то, кому не хватает смелости открыто бросить мне обвинение.
– Вудворд и Бернстайн имели в своем распоряжении гораздо меньше, а посмотрите, чем все закончилось? Они вошли в историю.
– Хорошие манеры не позволяют мне указать вам, насколько вы далеки от Вудворда и Бернстайна, мистер Трюитт.
Тот лишь ухмыльнулся, захлопнул блокнот и встал.
– Если я закрою глаза на эту историю, журналистский корпус укажет мне на дверь.
– Это ложь, – возразила Кэт. – Наглая, беспардонная ложь.
– Могу я вас процитировать?
– Нет, – заявил Вебстер, поднимаясь с кресла. – Никаких цитирований. Мисс Делани еще не сделала официального заявления.
– Билл, я не боюсь…
– Прекрати, Кэт, – перебил ее хозяин телеканала. – Чуть позднее с вами свяжется наш представитель по связям с общественностью, – сказал он Трюитту, провожая репортера до двери.
Трюитт ушел, и в кабинете установилась гробовая тишина. Внутри у Кэт все кипело. Она со злостью посмотрела на Билла. Тот вернулся за свой стол и тяжело опустился в кресло.
– Я жду объяснений, Билл, – заявила Кэт, поднимаясь на ноги. – Почему ты сидел молча, пока он обливал меня помоями? Почему вообще согласился его выслушать?
