– Теперь ступайте и постарайтесь найти маленькую Дороти, – сказала Доротея.
Глава V
Старая-молодая
В это утро у старого сэра Роджера нашлось много занятий. Он сделал суровый выговор обоим садовникам – Петерсу и Джонсону. Множество сорных трав оказалось там, где им быть не следовало. Грядки садовой земляники и клубники тоже были в беспорядке – садовники забыли закрыть их сетками, и птицы безжалостно истребили самые крупные ягоды. Обыкновенно сэр Роджер продавал всю землянику.
Невдалеке от Сторма был большой торговый город, где охотно покупали ягоды и плоды, поспевавшие в этой усадьбе, платили за них большие деньги. Сам Сезиджер никогда не дотрагивался до этих вкусных вещей, уверяя, что находит их вредными для здоровья. Но в этот день, в силу какой-то странной причины, он сорвал небольшой капустный лист и положил на него около дюжины лучших крупных и сочных ягод. Он рвал их, когда на него никто не смотрел или, по крайней мере, когда ему казалось, что никто за ним не наблюдает. Наклонившись над грядкой, он почувствовал, что ему вдруг стало очень душно. Он нелепо выглядел в огороде, сам отдавал себе в этом отчет, но все-таки продолжал торопливо собирать ягоды.
– Ягоды и плоды полезны детям, – сквозь зубы бормотал старик. – Но я ни в коем случае ничего не скажу Доротее.
Сезиджер отнес ягоды в старую покосившуюся беседку, снова вышел из нее и продолжил обход усадьбы, браня слуг и проводя таким образом утренние часы. Как уже было сказано, сэр Роджер всегда завтракал ровно в девять часов. Скудная закуска подавалась минута в минуту в назначенное время. Ленч накрывался ровно в половине второго.
Сэр Роджер считал, что такая аккуратность необходима для сохранения здоровья. В двадцать пять минут второго он пошел домой, оставив землянику в беседке. Сезиджер вымыл руки, причесал волосы и вошел в столовую. Старик увидел мисс Доротею, но маленькой Дороти с ней не было.
– Где девочка? – спросил он. – Я не разрешаю ей с нами ужинать, но почему бы ей теперь не быть здесь? Где она, Доротея?
– Не знаю, – ответила мисс Сезиджер.
– Ты не знаешь? Неужели ты все утро не видела ее?
– Нет.
– Ты ее искала?
– Да, отец, искала и посылала искать Мэри. Но Дороти нет в саду. Во время завтрака она сказала Мэри, что отправится путешествовать. У нее очень пытливый ум.
– Я ненавижу таких детей! – рассердился старый сэр Роджер. – Она не должна себя так вести! Доротея, чем больше я смотрю на тебя, тем сильнее убеждаюсь, что ты не сумеешь воспитать эту маленькую своенравную девочку, у которой чересчур пытливый ум! Мне придется поместить ее в приют или в какое-нибудь закрытое заведение. Я просмотрю объявления и выберу недорогой пансион с такой платой, которую я мог бы вносить. Больше ничего не остается. Дороти – дурной, непослушный, своенравный ребенок. Но я удивляюсь тебе, Доротея. Ты не можешь справиться с таким ничтожным, крошечным созданием!
– Я очень беспокоюсь о ней. Представить не могу, куда она убежала, – попыталась оправдаться Доротея.
– Ну, довольно, довольно, – перебил ее отец. – Ты беспокоишься? Да мне до этого дела нет. Садись и ешь ленч. Мне неприятно, что ты стоишь, сам я стоять не могу, устал. Я все утро бродил по усадьбе.
Старик съел хлеба с сыром и выпил стакан очень жидкого пива. Доротея есть не могла. Завтракая, сэр Роджер обсуждал недостатки своих слуг, жаловался, что садовники плохо ухаживают за фруктовым садом, который теперь дает только половину прежнего дохода.
– В это время года, – ворчал он, – мы должны были бы жить на доходы от продажи плодов и ягод. Деньги, собранные за них, могли бы покрывать все наши издержки и еще давать нам возможность откладывать кое-что. Мне тяжело видеть, как все у нас растрачивается без пользы.
– Дедуля, я вернулась! – прозвучал веселый голос, и через открытое окно в комнату вскочила маленькая Дороти.
На белом платье виднелись пятна, черные волосы растрепались, и на щеке красовалась глубокая царапина.
– Здравствуй, милая тетя, – поздоровалась она, удостаивая взглядом свою немолодую родственницу, и с разбега прыгнула, по обыкновению, на колени к деду.
– Ого, – только и вымолвил он, – вы довольно-таки бесцеремонны, маленькая мисс.
– Ну, конечно, ведь я же тебя не боюсь, дедуля, нисколечко не боюсь. Пожалуйста, не воображай, что ты можешь меня испугать.
– Да уж я вижу, маленькая мисс.
– Не называй меня «маленькая мисс», мне это не нравится.
– Ну, хорошо, Дороти.
– Вот это другое дело, – удовлетворенно кивнула девочка. – Обними меня так, чтобы мне было хорошо и удобно. Я чуточку устала.
– Лучше сядь-ка на свой собственный стул, маленькая мисс.
– Опять «маленькая мисс»? – Дороти погрозила маленьким пальчиком.
Темные глаза деда смотрели в очень темные глаза ребенка. Старое лицо нахмурилось. Пальчик Дороти двинулся вверх и разгладил морщину на лбу сэра Роджера.
– Вот так-то лучше. Теперь ты хорошенький. Поцелуй меня. Хочешь?
– Совсем не хочу.
– Отлично. Я никогда не целую людей, которым не нужно моих поцелуев. Тетя Доротея, ты хочешь поцелуй?
– Я хочу, чтобы ты села спокойно, – сказала мисс Доротея, – и не беспокоила дедушку.
– Она не мешает мне, Доротея, – отозвался сэр Роджер. – Пожалуйста, будь так добра, встань и позвони.
Мисс Сезиджер исполнила просьбу отца. На звонок пришел Карбури.
– Сейчас же подайте прибор для мисс Дороти, – приказал старик.
– Прибор – это значит тарелка, нож, вилка и стакан для воды? – спросила Дороти. – Да? Потому что если «да», то мне этого не нужно, Карбури, так как я сыта.
– Что ты хочешь сказать? – оторопел старик.
– Меня накормили у мистера Персела. Он очень милый человек, жена угостила меня отличным завтраком, там было всякое мясо и… и лук. Я очень люблю лук! А ты, дедуля?
– Нет, это простонародное кушанье.
Карбури постоял немного и решил, что лучше тихонько выйти.
– Дороти, – обратился к девочке сэр Роджер, – как ты посмела напрашиваться на обед у одного из моих арендаторов?
– Меня пригласили, – невозмутимо ответила Дороти. – Видишь ли, славный-преславный кролик Бенни сломал лапку. Тут пришел мистер Персел и вынул его из ужасной западни. Теперь он лечит кролику лапку, а потом отдаст маленького Бенни мне. Это будет мой кролик, мой собственный. Я позволю ему спать в моей постельке и буду целовать его. Он-то уж будет рад, что я его целую, как были рады папа и мама. И жена Персела, которая меня покормила и угостила луком…
В эту минуту тетя Доротея быстро встала и тоже вышла из столовой.
– Хорошо, что она ушла, – облегченно вздохнула маленькая Дороти.
