– Что это Томмазо? – спросил Леонардо.
– Это то, что я видел, летая в небе, – Томмазо нежно посмотрел на Леонардо, – я летал и рисовал. Хотел показать тебе.
– Но ты же погиб! – воскликнул молодой Леонардо.
– Разве кто-нибудь видел моё разбитое тело, Лео? – Томмазо покачал головой. – Нет, мой мальчик, пока человек не найден мёртвым, он жив!
– Так, где же ты был? – Леонардо готов был кинуться на старого друга. – Как же ты мог не вернуться ко мне?
– Я возвратился туда, откуда мы с тобой пришли на эту землю…
Томмазо не успел договорить, как входная дверь отворилась, и на верхней площадке лестницы показалась Лючия, дети, мама с бабушкой и попугаем Кешкой.
– О-о-о! – закричала Лючия. – Лео ты уже здесь! Я привела к тебе гостей из будущего, ты удивлён?!
– Нет, моя Муза,
[216]
сейчас я уже ничему не удивляюсь, – Леонардо витиевато
[217]
раскланялся перед гостями. – Когда-то, как оказалось, я сам прибыл из будущего. Жаль рановато… – в глазах великого художника заиграла грустинка, – Но случилось, как случилось, я прожил свою жизнь!
Гости спустились в зал, сели на свои вчерашние места, только Лючия подошла к Леонардо как к старому знакомому.
– Я знала, что ты пришёл к нам с неба, – сказала Лючия, рукой взъерошив волосы юноши. – Знала уже тогда, когда к твоей колыбели подлетел коршун, открыл тебе рот и несколько раз подряд ударил хвостом по твоим губам. Это был не просто коршун, это был вестник, он отметил тебя.
– Это был сон Лючия, – Леонардо в задумчивости потёр ладонью лоб, – я помню его. Это был всего лишь сон! Поразительный, пророческий,
[218]
но сон. Он оставил глубокий след в моей памяти.
Лючия ласково потрепала Леонардо по щеке.
– Нет, мальчик, это была явь. Когда ты появился, в небе зажглись тысячи факелов. Я сидела у твоей колыбели и видела всё. Многие решили, что прошёл сильный метеоритный дождь,
[219]
но это было не так. Я и богиня Диана
[220]
приняли и положили тебя в люльку. Ты был отмечен небесами и должен был стать первым среди первых. Ты должен был стать титаном, существом особым, ещё не богом, но уже и не человеком, и ты стал им. Разве могло уместиться столько знаний в простой человеческой голове, сколько было их у тебя. Разве хватило бы земного времени простому человеку, что бы придумать столько, сколько придумал ты?
– Не преувеличивай, Лючия, – попытался отшутиться Леонардо, – просто у меня две головы, одну из них я прячу.
– Ничего себе краковяк! – пискнул с Васюшкиного плеча Кешка. – Ты, что змей Горыныч?
– О! – воскликнул Леонардо, увидев Кешку. – Таких птиц привёз ко двору испанской королевы синьор Колумб.
[221]
Его матросы наловили их на одном из островов в океане. Как ты смог сбежать от них, птица?
– Я принц Кешью V из рода королевских попугаев, – гордо вскинул голову Кешка, – от матросов Колумба сбежал мой прародитель король Кешью I. Прошу не путать!
– Я вижу ты не просто птица. Ты гордая птица!
– А то! – Кешка утвердительно кивнул и спрыгнул с Васюшкиного плеча на стол поклевать хлебных крошек. – И чего ты напридумывал своей второй головой?
– Ой! Что он ей только не придумал, – засмеялся Томмазо Мазини, – ну, например, велосипед, автомобиль, а ещё парашют, ласты и многое другое. Если всё перечислять хватило бы оснастить целую непобедимую армию. Леонардо изобрёл подводную лодку, вертолёт, танк, пулемёт…
– А разве один человек может всё это придумать? – недоверчиво спросила Василиса.
– Может! Если человек гений, – бабушка Лючия едва сдерживала себя, что бы ни вскочить и по привычке не побежать по комнате. – Леонардо был амбидекстром. Знаете что такое амбидекстр? Это когда человек одинаково легко пишет и левой и правой рукой, причём ему всё равно, он может писать слова и прямо и наизнанку.
– Получается, он не врёт, что у него две головы? – удивлённого пискнул Кешка. – Покажи вторую?
– Я почти не вру… – Леонардо подошёл к Альке и вручил ему в руки карандаш. – Напиши своё имя, мальчик.
Алька старательно на бумаге, подсунутой ему бабушкой Лючией, вывел своё имя.
– Вот видите, мальчик пишет правой рукой – он правша. Я думаю, вы все знаете, что у нашего мозга два полушария: левое и правое. У Альки больше развито левое полушарие мозга, а есть люди, которые пишут только левой рукой и у них больше развито правое полушарие мозга, – Леонардо опять присел на скамеечку рядом с Томмазо Мазини, – я пишу обеими руками одинаково. Могу одновременно делать разными руками два совершенно разных дела. Одинаково хорошо рисую и даже одинаково хорошо гну подковы.
Он взял в обе руки по подкове, протянутые ему Томазо Мазини и легко, как бумагу смял их.
– У меня одинаково хорошо работают оба полушария мозга, поэтому я говорю, что у меня две головы, теперь понятно, птица?
– Теперь понятно! – Кешка расправил крылья и замахал ими. – Я тоже амбидекстр! Видите, я одинаково хорошо машу крыльями и правым и левым. Моя мировая слава впереди. Я ещё всем покажу, где раки зимуют!
– А где они зимуют? – удивлённо спросил Леонардо.
– Где, где? – поперхнулся Кешка. – В Караганде! Не знаешь что ли, а ещё гений!
– Что такое Караганда я действительно не знаю, – насупился молодой Леонардо, – но я умею запоминать в уме удивительно большие отрывки из самых разных книг и латинских тоже. Хотя латинский язык я не особенно люблю и плоховато знаю. А также совершать математические действия с невиданной быстротой.
– Фи! – скрипнул попугай Кешка. – Велика премудрость! У Васюшки есть гений, в котором собраны все книги, которые напечатаны в мире и он все их помнит, зовут его Компьютер. Есть гений, который может сосчитать любые цифры и его зовут Калькулятор. Так что не зазнавайся! Компьютер и Калькулятор не хуже Амбидекстра!
– Нет. Кешуня, – остановила попугая бабушка Лючия. – Компьютер и калькулятор машины, а Лео – человек! Такие люди, как он, рождаются так же редко как мы волшебники, один раз в тысячу лет. Хотите посмотреть, как выглядел Леонардо в возрасте Васюшки и Альки? Андреа дель Вероккьо учитель Леонардо слепил молодого Давида по образу и подобию юного Лео. Лючия вынула из кармана своей широкой юбки маленькую статуэтку.
