– В кои-то годы, такой удачный расклад, и на тебе, выскользнул прямо из рук! – ответил Алхимик с сожалением и потрепал пса за загривок.
– Вообще-то я здесь! – возмутился я. – Или уже списали? Сбросили со счетов?
– Ты не обижайся, Николай, просто нас уже давно не заботят мирские дела, так сказать. Мы почти не вмешиваемся в человеческую жизнь.
– Помнится, Рашид, когда ты вынес буквально на руках меня из блокадного Ленинграда, обессилевшего, полумертвого, ты так не думал.
– В конечном счете мне это стоило официального статуса. Я покинул расположение части, стал дезертиром. Пришлось заново кроить себе легенду, до конца пятидесятых скрываться в горных кишлаках. Не смотри на меня так удивленно, Николай. Я нашел формулу эликсира примерно в твоем возрасте. Алькор был первым, на ком я испытал действие снадобья. Затем была моя очередь. С тех пор процесс идет сам по себе, и что бы я ни делал, его теперь ни ускорить, ни затормозить. Я же тебе говорил, Алхимик это не прозвище, не кличка – это профессия.
– Сколько же тебе лет?
– В тысяча двести пятнадцатом было тридцать. Мое тело, так же как теперь и твое, не имеет устойчивой физической структуры. Я могу есть, пить, иметь детей, но тот источник жизненных сил, что поддерживает целостность организма, он вне меня.
Не знаю, нужно ли было что-то говорить. Нет оснований верить, но и сомневаться тоже. Мне еще очень многое предстоит узнать, во многом убедиться, разобраться.
В кабинет, прямо через закрытую дверь, вбежала Леночка, держа в руках пластиковое ведерце с мороженым.
– Дядя Коля, дядя Коля! А мы сегодня с дедой ходили в парк и катались на водных велосипедах!
– Ты, попрыгунья, уж лучше бы пожалела дедушку, ему, наверное, уже трудно совершать такие прогулки.
– Пустое, – махнул рукой Сильвестр. – Если я буду сидеть в кабинете, то скоро врасту корнями в любимое кресло ! Прогулки только на пользу.
– Я предлагал ему эликсир, – пожал плечами Алхимик, – нос воротит, старая развалина.
– Чтоб потом, как ты, биться головой о стену и искать противоядие? Нет уж, прости, это как-нибудь без меня.
Осень подкрадывалась осторожно, робко, но неотвратимо. Еще с утра был погожий солнечный денек, а ближе к вечеру натянуло с севера низких туч, ветер стал пронзительный, холодный, резкий. Старик уламывал нас остаться, но Рашид намекнул, что делает он это чисто из уважения. Что ж, ему видней.
Мы прошли пешком мимо университета, миновали толчею возле метро. Немного задержались у перекрестка.
– Все родственники старика погибли во время землетрясения, в Ташкенте, – сказал Рашид, как бы вспоминая недавний разговор. – Всю жизнь в разъездах, своей семьей так и не обзавелся, вот и оставил у себя бездомного призрака. Балует невообразимо!
– А мне он сказал, что пристроит девочку в какой-то семье.
– Хорошие люди, я их знаю, но там и так семеро по лавкам.
Рашид поднял лицо к небу. Мелкие капли дождя осели на ресницах, на чуть седоватой челке, торчащей из-под фетрового берета.
– Знаешь, я даже рад, что ты выбрал себе такую практику. Ловить преступников – благородное дело, я был не прав, когда говорил обратное.
– Благородное, но не благодарное, – ответил я. – Майор конечно до сих пор в тихом шоке, но Верочка обрабатывает его очень умело. Володя рискнул и сделал копии уголовных дел, тех, что у них в отделе лежат в стопке так называемых «глухарей». Я не очень-то во всем этом разбираюсь пока, да и не мое это дело. Появились способности, я это чувствую. Чтобы суметь их применить, чтобы разобраться самому, нужно что-то делать, применять, разбираться.
– Практика очень важна, знаю, – ответил Рашид, кивая головой. – Но не перестарайся, а то из сотрудников, хоть и внештатных, угодишь в противники. Будешь держать меня в курсе, если вдруг подвернется что-то интересное?
– Ну разумеется, мне без вашей помощи трудно придется. Верочка, конечно, очень быстро освоилась, такую бурную деятельность развила, но фактических знаний маловато.
– Ну вот и договорились, – ухмыльнулся Алхимик. – Пойдем, прогуляемся, провожу тебя до трамвайной остановки.
Над центром города нависла тяжелая туча. Капельки дождя и здесь уже были почти снежинками. Ветер крепчал, становился порывистым. Мой взгляд уже не задерживался на всех тех нелепых сущностях, которыми просто наводнены жилые кварталы города, магазины, стихийные уличные рынки. Я не обращал внимания на протяжные завывания бесплотных духов, не осознающих себя, шатающихся размытыми тенями по подвалам, улицам, дворам. Не замечал деловой суеты и возни мелких астральных существ, тех, что копошились в помойках, в кучах листьев. Знакомый с детства, любимый, родной город, теперь больше напоминал джунгли, кишащие разного рода живностью. А я представлял себя охотником в этих джунглях, первооткрывателем, исследователем. Все ново, все интересно. Привычные вещи так разительно изменились, обрели новую форму, что отныне понадобится много времени, чтобы понять все происходящее.
У одного из подъездов остановился фургон. Микроавтобус перегородил узкий проезд, почти вплотную прижался к фонарному столбу. Высокий парень и девушка суетились возле боковой двери. Я заметил сложенную инвалидную коляску, сумку с вещами. Девушка прошла вперед, набрала код и распахнула дверь подъезда, придерживая ее, в то время как водитель помог выбраться из машины молодому парню.
Снег повалил крупными хлопьями, стал налипать на одежду, таял, скатываясь в крошечные капли. Снежная метель загнанным хищником металась в узком дворике, кружила, плясала под флейту завывающего ветра.
Водитель фургона, коренастый крепкий мужчина, почти нес молодого парня. Тот пытался идти, но ноги его не слушались. В какое-то мгновение он обернулся, и наши взгляды пересеклись. Глаза бесцветные, серые. Волосы длинные, как-то неровно подрезанные, на висках и по бокам заметно поседевшие. Это показалось странным, на вид парню лет двадцать пять, не больше, а голова седая, глаза как у мертвеца.
Хоть парнишка и выглядел беспомощным, вялым, его взгляд впился в меня как гарпун. Сдержанная улыбка вызвала эффект взорвавшейся бомбы. На мгновение мне показалось, что затихло все, даже снежинки словно замерли в воздухе.
Алькор шлепнулся задницей прямо в лужу и стал чесать за ухом, совершенно безразличный ко всему, что происходило вокруг. Рашид отвернулся, внимательно осмотрелся.
– Сколько живу на свете, а всякий раз что-нибудь новенькое, – сказал он почти шепотом.
– Почему-то мне кажется, что не случайно мы появились в этом дворе.
– Утвердись в мысли, друг мой, что случайностей не бывает вовсе, – ответил Алхимик, наматывая поводок Алькора на руку. – Все, что происходит, – имеет начало и конец, причину и следствие. Случайность – это эпизод неизвестного начала и неясного конца.
Заварив крепкий чай, я сел на кухне, подтягивая поближе кипу бумаг. Надо думать, майор Стогов либо поверил в чудо, либо решил еще раз убедиться. Ей-богу как маленький мальчик, которому показали фокус. Он хочет, чтобы все повторили еще раз – быть может, тогда он разгадает секрет. Будь на месте Володи кто-то другой, настроенный более скептически, я бы еще подумал. Но Стогов казался мне человеком серьезным. Действительно радеющим за свое дело.
