– Какое приличное заведение! Помнишь, дорогой, наш первый поход в ресторан? В Ламбрии?
– Конечно, – рассеянно ответил тот.
За не слишком длительное время знакомства и совместной жизни произошла масса событий. И воспоминаний тоже много.
– Ты хотел поговорить. О Нирайне?
– Да. Теперь все придется поменять. Но поговорим позже. Через такую листву часто подслушивают.
Она сама понимала, что ее дерзкий поступок повлечет последствия. А уж арест и дальнейшее вмешательство Алекса увеличили весомость причиненного вреда. Наверно, это последний спокойный вечер, выдавшийся даже несколько романтическим.
Откровенно говоря, в замке ей не повезло. Если бы кто-то из челяди зашел в кабинет Орайона на пару минут позже, Иана беспрепятственно покинула бы замок. Но удача слишком часто помогала, иногда и ей нужно делать паузу.
Алекс мрачен. Конечно, он был рад спасению жены, смотрит ласково и грустно. Но... Приготовился к каким-то поворотным решениям, которые ему не нравятся.
Иана пошла на страшный риск, чуть не погибла и даже приготовилась наложить на себя руки ради мужа, ради его карьеры. Да, защищала гнездо... Она сама запуталась в причинах поступка, объясняя его задним числом. Точнее – готовясь рассказывать Алексу, что ей двигало. Объяснения не понадобились.
Он не упрекнул жену ни половинкой слова. Доел ужин, роняя редкие односложные реплики. Потом повел ее по темной аллее вокруг пруда, церемонно отставив локоть.
– В Нирайне ты поставила меня перед выбором – княжение или семья. Далее сочетать невозможно. Я сделал выбор, и, как мне кажется – правильный. Семья.
То есть его карьеру она сгубила... Соратница, нет слов.
– Орайон заслуживал смерти. Внутри себя я давно его приговорил. Но не так и существенно позже. Твои побуждения понятны, детали не важны. Смелый и благородный поступок, что не отменяет его безрассудность. Итак, что мы имеем в результате. Три герцогства еще не готовы к противостоянию с центральной властью. Ванджелис перекипит по поводу смерти Орайона, убедится в нашей виновности и потребует крови. Либо двинет войска на Винзор. Формально он прав! Поэтому Мейкдон, осторожная и корыстная сволочь, ограничится помощью на словах. Если мы исчезнем из поля зрения Ванджелиса, его удары угодят в пустоту. Винзоры откупятся уступкой наших северных графств.
– Куда мы исчезнем? – робко спросила женщина, устроившая переполох.
– В Иллинию или Барбо. В Тибирию, наконец.
Вот оно, неприятное и неизбежное решение, поняла Иана. Цена за ее спасение. Трудный выбор мужа. Он предпочел семью. Любой женщине полагается радоваться... Но она помнила Шанхун, восторги медового месяца и постепенное увлечение Алекса наукой другого мира, подготовку к возвращению в большую жизнь империи. Он никогда не будет счастлив в роли домашнего пуделя.
Алекс благороден. Страдания перенесет молча. По универсальному рецепту Горана, что тоже не исключено, начнет спиваться. Трудно смириться с никчемным существованием мужчине, помнящему обращение «ваше императорское высочество».
Мейкдон обнаружился в своем дворце и совершенно не разделил пессимизм нашей пары.
– Бросьте сожалеть! Орайон заслуживал смерти. Лучше так, чем никак.
Герцог подобрал желтый лист, павший на парковую дорожку. Прямо-таки место всепрощения. Здесь он сообщил Алексу, что не видит ничего трагического в разрушении многоходовой интриги по заманиванию ламбрийцев в западню, не упрекнул по поводу связи с его супругой. Сегодня, по странному совпадению, именно тут отказался от обвинений в адрес Ианы, а увядший листок словно символ – всему рано или поздно приходит конец, нечего сожалеть.
– Завтра выйдет еженедельная газета «Майрон семь дней». Появится заметка, что командующий гвардией соседнего герцогства отдыхал и охотился в моих угодьях с прошлого четверга, обсудив со мной... Например, вопросы размещения заказов на вооружения. Значит, никаким чудом не поспел бы сюда из Нирайна. Далее, сегодня же рассылаю всем герцогам и императору пожелание срочно собраться в Леонидии по поводу строительства телеграфных линий плюс хотя бы одной железнодорожной ветки из триумвирата в Кетрик. Хватит изоляции от центральных областей! За месяц Ванджелис не успеет собрать силы для военного удара по Винзору, немного напустим туману... Алексайон, вам по-прежнему стоит опасаться покушений. Но и без того их было немало, так что ситуация не ухудшилась. Даже наоборот. Государь привык к безнаказанности, сейчас получил по усам – разозлится, но впредь проявит осторожность.
– Нацепив корону, он уверился, что ему позволено все, – согласился Алекс. – Осторожность в его исполнении – это более тщательно подготовленная мерзость.
– Да! Он и прежде не был щепетилен. Считайте, мой молодой коллега, у вас в запасе три-четыре месяца, чтобы устранить старшего Ванджелиса. Убийство, заговор, переворот – любой из способов, даже если он претит вашему кодексу чести. Увы, тей, впредь не до чистоплюйства. На кону судьба империи и десятков миллионов ее подданных.
– Ценой потери чести...
Иана вздрогнула при словах мужа. Они означают – ни за что не соглашусь. Но герцог предпочел услышать иное.
– Понимаю, трудно. Помогу, чем смогу, когда дойдет до дела. А теперь искренне советую не терять ни дня. Отдыхайте с дороги и наутро продолжайте путь.
Горан прибыл в Винзор четырьмя днями позднее. От его скепсиса, обуявшего после выбора Алекса в пользу спасения супруги, не осталось ни следа. В Леонидии тей узнал об отставке Иазона, поголовной чистке старшего и среднего офицерского корпуса. Выдвинуты посредственности, желающие доказать преданность новому монарху любой ценой либо заслужившие доверие в гвардии Аделфии. Сослуживцы из старого состава переведены в дальние гарнизоны, понижены, выразившие несогласие уволены в отставку.
Все, с кем Атрей успел поговорить, готовы бросить столицу и стать под знамена рыцаря из баллады. За оклад унтера, за койку в казарме. Лишь бы вернуть «правильные» старые порядки.
Князь собрал в Винзорском замке круг приближенных. Обычно для этого предпочитал кабинет, но по особому случаю избрал большой зал, под высокими гулкими сводами. Никаких разговоров об условиях отставки не получилось, все были настроены категорически – продолжать начатое. Наиболее веско высказался Марк, обычно воспринимаемый Алексом не слишком серьезно, как любитель выпить и закусить в компании вдовушек с легким нравом.
– Ты много говорил о чести, о верности, о долге перед страной. Если так все бросить и спрятаться – что стоят твои слова?
Князь смотрел в лица гвардейцев, Ианы, регента, казначея и не мог отделаться от одной навязчивой мысли. Они готовы на риск ради возможности видеть Алексайона во главе войск и хозяйственной реформы. Замечательно. Но почему никому, кроме Ианы, не приходит в голову, что их плата – дополнительный риск императорской немилости после смерти Орайона – вряд ли достаточна за неизмеримо большую опасность, которой подвергается семья Алайнов, если Алекс останется на посту? Редчайший случай, когда люди, понимающие цену тейской чести, совпали во мнении с герцогом Мейкдоном, давно заменившем совесть бухгалтерскими выкладками.
