Кроме того, видимо, наступил момент для серьезного разговора. Не важно, как это потом аукнется.
Она вздохнула, внезапно пересохло горло. Рука на затылке успокаивала, и она с трудом боролась с желанием закрыть глаза.
— Всю жизнь, — наконец призналась она. Так отчаянно. Клаудии захотелось забрать свои слова обратно. — Грустновато, да?
— Нет, — прошептал он. — Сладко.
Клаудия издала полусмешок-полустон.
Люк вдруг почувствовал, как напряглась ее шея.
— Что?
Она широко раскрыла глаза.
— Меня тошнит быть сладенькой старушкой Клаудией.
Люк медленно наклонил голову.
— Тогда чего ты хочешь?
Клаудия не отрываясь смотрела на него. Черт возьми, о чем он думает?
— Я хочу, чтобы ты заткнулся и поцеловал меня. — Она едва сдерживала гнев на саму себя.
— А чего хочешь ты?
Люк был на полпути к эрекции с начала разговора о поцелуе Клаудии и теперь набрал максимум при ее столь определенном высказывании. Мгновение выдержал ее пылающий взгляд и стал целовать ее губы, грудь, живот.
— Я хочу сорвать это чертово платье с тебя, наслаждаться твоей грудью, пока буду внутри тебя. Я хочу, чтобы ты кричала так громко, чтобы Эйвери и Джона услышали через четыре этажа. И когда я это сделаю, хочу повторить все сначала. Я хочу проделывать все это с тобой. Всю. Ночь. Напролет.
Клаудия думала, что суше, чем сейчас, во рту быть не может, но ошибалась. Каждая клеточка ее тела стремительно теряла влагу под его честным взором и еще более честным признанием.
— Ну, — едва смогла произнести она, облизывая губы. — Как насчет того, чтобы начать с меня, а потом постепенно перейти к тебе?
Люк улыбнулся ей, она улыбнулась ему.
— Хороший ответ.
Он целовал крепко, глубоко проникая языком, без церемоний, без нежных приготовлений, это был полновесный поцелуй с первой секунды, как только их губы коснулись друг друга. Властный и требовательный, взрывной и заискивающий, лишавший ее воздуха и способности воспринимать реальность. Он говорил о похоти, желании и неутоленной жажде. Требовал капитуляции, и она с готовностью сдалась.
— Боже, — простонал он, не отрываясь от ее рта. — Я хочу тебя.
И прежде чем у нее появился шанс ответить, он перевернул ее на спину, лег на нее и начал опять целовать. Глубоким, влажным и жадным поцелуем, вдавливая ее в матрас, каждым ударом языка зацеловывая до беспамятства.
Клаудия едва смогла перевести дыхание, когда он оторвался от ее рта после стремительного нападения, но это была лишь короткая передышка. Он снова впился в нее, ведя влажную дорожку к шее и к ложбинке между грудей. Он провел горячим языком между обнаженными полушариями. Клаудия застонала.
— Расстегни лиф, мне нужно видеть тебя.
Пальцы Клаудии дрожали от желания, она и не думала противиться его приказу, а это был именно приказ. Ей самой хотелось, чтобы он смотрел на нее. Черт, она хотела, чтобы он делал и многое другое.
Ей это нужно.
Наконец пальцы справились с заданием, и она стянула топ, предоставив себя его взору. Увидев ее грудь, он с восхищением присвистнул, отчего соски затвердели у него на глазах. Он принялся ласкать их. Клаудия кричала, стонала, молила не останавливаться, когда он теребил чувствительные кончики языком, переходя от одного к другому до тех пор, пока она не потеряла способность соображать.
Его руки скользили по телу под платьем, проникли в трусики, скользнули пальцами по бархатистой коже и направились к клитору.
— Люк! — закричала она, хватая его за плечи, вздрогнула всем телом и почувствовала, что падает. Ее глаза распахнулись.
Он успокоил ее новым долгим, глубоким и влажным поцелуем, продолжая поглаживать пальцами.
— Ты такая вкусная, — прошептал он и снова вернулся к ее груди.
Под его нежными руками и требовательным языком, ритмично двигавшимися и дополнявшими друг друга, она трепетала, приближаясь все ближе, ближе и ближе к нирване.
Тело уже не принадлежало ей. Она парила, наблюдая, как оно распадается на кусочки. Ей свело живот, и что-то глубоко, глубоко, глубоко внутри оборвалось, разрывая, раздирая ее на части. Это ощущение росло и росло до тех пор, пока не стало невыносимым, а удовольствие превратилось в боль. Она умоляла взять ее, взять как можно скорее.
Он так и сделал.
— Люк! — По телу прокатилась мощная волна, заставившая выгнуть спину, сжать ягодицы и напрячь ноги и руки. — Это уже слишком, — задыхаясь, говорила она, по мере того как волна проходила по ней, скручивая и пронизывая, словно она стала добычей змея. — Не могу. — Волны накатывали, лишая легкие воздуха, заставляя сердце громко стучать в груди. Это повторялось вновь и вновь, изменяя, выворачивая и утешая тело тысячами плотских наслаждений.
Когда волны почти улеглись, она снова испытала прилив желания, крича, что ей нужно еще. Она не хотела останавливаться. Она хотела Люка, чтобы его губы были на ее груди, пальцы там, где были сейчас, и чтобы так было всегда.
И он не двигался, не поднимал головы, не убирал руки, сдерживая оргазм, пока она стонала и что-то шептала, дрожа, проходила сладкие мучения, упиваясь ими до последней капли.
Они оба тяжело дышали, когда Клаудия затихла. Люк в изнеможении лежал рядом, упершись лбом в ее грудь, губами слегка касаясь кожи над сердцем.
— Как ты? — спросил он пьяным от удовлетворения голосом.
Клаудия покачала головой. Плохо. Ей больше уже никогда не будет так хорошо. Словно вытрясли все клеточки организма, потом собрали и вернули назад в совершенно ином порядке. Сердце стучало как барабан, кровь в голове болезненно пульсировала.
— О, мой Бог, кажется, моя голова раздулась, как воздушный шар.
Люк засмеялся. У него голова тоже работала с большим трудом. Он поцеловал ее грудь, поднялся выше к шее и рту, нежно и благоговейно поцеловал в губы, она вздохнула, он поцеловал снова, чтобы услышать ее вздох еще раз.
— Надеюсь, ты сможешь повторить это, — сказала она, когда он наконец оторвался от нее.
Люк тихо засмеялся:
— Повторные представления — моя специальность.
Клаудия ласкала, поглаживая, его шею.
— Господи, да ты еще не разделся.
Люк поцеловал ее коротким и сильным поцелуем.
— Так было и задумано. Да и ты не совсем еще голая.
Клаудия посмотрела на себя. У нее был спущен верх платья и задрана юбка.
— Думаю, надо что-то с этим сделать.
— Точно, — сказал он, целуя ее в нос, отодвинулся, спустил ноги с кровати и встал.
— Снимай платье. — Он быстро расстегивал пуговицы на своей одежде.
