— Я ни на что не намекаю.
Она, прищурившись, посмотрела на него, прикидывая, сколько пива он уже выпил. Может быть, сказываются последствия перелета?
В любом случае она решила не обращать внимания на его комментарии и на то, куда он хочет завести их беседу.
— Снаружи почти закончили, но до завершения еще далеко.
Подсаживаясь к ней, Люк надеялся, что она хоть немного расслабилась, как все вокруг.
Но нет.
— И что дальше?
— Вернусь к планшету. Попытаюсь выяснить, что смогу сделать с собранными деньгами.
— Их хватит, чтобы покрыть все расходы?
Клаудия покачала головой:
— Двадцать лет назад хватило бы, но не сегодня. Черт, может, их и хватило бы на обычный ураган.
— Хочешь поговорить о том, куда мы пойдем дальше?
— Я не веду дел с консорциумами или гигантскими гостиничными сетями, Люк.
Он не мог понять, почему так горят ее глаза: из-за внезапного желания быстрее уйти или от костра.
— Если перестанешь подкалывать меня, мы могли бы продолжить.
Люк знал: важно оставаться спокойным и дружелюбным, но неделя была слишком изматывающей, чтобы тратить силы на споры.
— Ладно, что мы будем делать? — примиряющим тоном произнес Люк.
— «Тропикане» уже сорок лет. Наши родители управляли курортом вместе все эти годы. И так будет впредь.
— Вместе с номерами в стиле маори, вечерами сальсы и гавайскими цветочными гирляндами?
Люк чувствовал ее враждебный взгляд, стреляющий пулями неодобрения прямо ему в грудь.
— Да. А что не так с этими вечерами? Вероятно, для Мистера Высокопоставленного рекламного деятеля они не слишком интеллектуальны, но «Тропикана» всегда была семейным курортом, так хотели родители.
— А ты, Клод? Что хочешь ты?
Клаудия нахмурилась. Куда девался мужчина, который поддразнивал ее по поводу бикини? Смотрел на нее, как тогда в бассейне, будто хотел понять, что у нее в душе. И это, как и тогда, тревожило ее.
— Что ты имеешь в виду?
— Хочу знать: если бы тебе дали бездонную бочку денег и сказали, что ты можешь построить все, что захочешь, что бы ты построила? Не то, что хотели наши родители, не то, что хотели городские власти, не то, что здесь всегда было, а что ты, Клаудия Девис, хотела бы?
Люк внимательно смотрел на нее. Она хотела ответить, но передумала. Пряди светлых волос выбились из конского хвоста, океанский бриз нежно задувал их ей в лицо.
Она покусывала нижнюю губу, подыскивая ответ, словно он попросил сформулировать в десяти словах, в чем смысл жизни. Пламя костра мерцало в ее глазах, и его взгляд переходил от ее губ к огню, а вокруг шумел прибой, раздавался смех и звучала гавайская музыка.
Он пил пиво и тихо ждал, когда она соберется с мыслями. Неужели это такой трудный вопрос?
Клаудия не знала ответа. Она свыклась с мнением родителей, и оно стало ее собственным. Ей нравился несколько нарочитый стиль ретро, рассчитанный на внешний эффект. Но этого ли хотела она?
Чего бы хотела она?
Она снова рассеянно потерла шею, и натруженные мышцы болезненно откликнулись.
— Комплекс спа, — сказала она, подчиняясь внезапному порыву. — Место, где люди могли бы понежиться.
Люк от удивления и восторга заморгал.
— Да-а-а?
Короткое время они не отрываясь смотрели друг на друга, искры в его глазах вызвали трепет в ее груди. Но вмешалась реальность, и все исчезло.
— Люди, которых мы привлекаем, не смогут позволить себе такое расточительство, Люк. Мы предлагаем выгодную альтернативу.
— А нельзя давать и то и другое?
— Лучше предоставлять одну хорошую услугу, а не две половинчатые.
— Тогда пусть обе услуги будут хорошими. Пусть у нас будет некий гибридный курорт, где мы обеспечим два вида услуг.
— Думаю, это нелегко организовать. Клиенты с дорогими путевками не захотят, чтобы вокруг бегали визжащие дети, а на пляже давали уроки сальсы.
Люк пожал плечами:
— Можно разделить их. У нас достаточно земли. Зачем лишать себя потенциально прибыльного источника дохода?
Клаудия снова почувствовала трепет в груди, пульс слегка участился, когда воображение стало рисовать более смелые картины. Эйвери превосходно справилась бы с устройством и управлением всего, что связано со спа-бизнесом. Люк стал неотъемлемой частью этих планов.
Она с трудом оторвала от него взгляд и посмотрела на костер. Плохо, что он напомнил ей о том, как она пялилась на него сегодня в бассейне, но сейчас он открывал перед ней сияющее новое будущее.
Люк взбодрился, видя решимость Клаудии. В ее взгляде загорелся наконец небольшой огонек интереса. Он прижался к ней бедром, и по нему до самого паха разлилась волна грешного жара.
— Обдумай это, Клод, без спешки.
Клаудия посмотрела на его бедро, теплое и мускулистое в свете костра. И такое соблазнительное. О, какое соблазнительное. Она чувствовала его жар и понимала: это не от костра. Неужели он чувствует то же самое или это только ее ощущения? Интересно, что он будет делать, если она опустит на него руку? И медленно погладит.
Точно. До. Самого. Верха.
Она прищурилась, представляя, как бы это происходило в реальном времени, быстро встала, потрясенная тем, сколь велико возбуждение от этих образов.
— Я подумаю об этом.
Она смотрела прямо перед собой, не на него. Не ему в глаза. Не на его улыбку.
Люк улыбнулся, видя, как напряжена ее спина.
— Хорошо.
— Хорошо. Думаю, я могу пойти спать. — Она все еще избегала смотреть на него.
Люк засмеялся:
— Сладких снов.
Клаудия вздохнула, подумав о снах, которые видела всю последнюю неделю.
Никакой сладости.
— Увидимся утром, — сказала она с видимым равнодушием и покинула пляж, найдя убежище в номере «Копакабана», подальше от мужчины с сексуальным акцентом и восхитительным телом.
Глава 5
Клаудия почти не спала. Словно Люк нажал на какую-то кнопку в ее голове, и сотни различных вариантов перестройки «Тропиканы» замелькали в ней. Честно говоря, было легче думать о чем-то другом. Ей нужно поделиться с кем-то! Эйвери и Джона отпадали: слишком часто она пыталась добиться одобрения с их стороны, делясь внезапно возникшими планами.
Но один человек, вдохновитель, находился совсем рядом, стоило открыть дверь между номерами. И он был один.
Она встала в шесть часов, надела униформу, на этот раз с юбкой, набросала много вариантов. Когда терпение было на исходе, стала ходить взад и вперед по комнате, поджидая, когда наконец пробьет семь, совершенно пристойное время. После этого пристойность была нарушена. Прежде чем войти, она постучала, отлично зная, что Люк не закрывал дверь.
