Несмотря на то, что здесь кончается всякая феноменология, жажда отыскать собственное начало неумолимо томит человека. Бытие дарует основание для экзистенциальной мотивации человека. Завершенность некоего события требует самодостаточной логики, которая оправдывала бы присутствие «здесь и сейчас» этого человека и всех остальных, которые были, есть и будут. Только при этом условии ум и пытливость человека обретут покой.
Три способа понимания бытия никогда не бывают строго разграничены и не исключают определенного единства смыслов между ними. В сущности, все они, и даже с помощью аналогичных семантических значений, заключают, что «бытие есть», а «небытия нет». Таким образом, в любой бытующей, или существующей, или проявляющейся вещи налицо имманентность или причастность Бытия.
Следовательно, можно выделить Бытие «в-себе», бытие прикладное и бытие специфицированное. Иными словами, Бытие метафизическое, бытие универсальное (все вещи соучаствуют в нем в разной мере) и бытие индивидуализированное. Последнее есть единое, или единство действия, существующее совместно и неделимо, но отличающееся от любого другого.
Онто Ин-се является посредником этих трех реальностей: абсолютного первопринципа, взывающего к нему из его собственной сокровенной глубины, сопричастности к универсуму смыслов и индивидуальному вот-бытию.
На основе трансцендентного Бытия онто Ин-се находится в отношении с первоначалом, на основе общего бытия онто Ин-се находится в отношении с космосом, универсумом, жизнью, а на основе индивидуального бытия оно соотнесено с человеком как историческим вот-бытием. Именно поэтому человек космотеандричен
[86]
.
Смысл святыни – это отношение онто Ин-се к принципу жизни. Смысл любви, братства, общественности, расы, дружбы, любви к ближнему связан с отношением к общему бытию. Отношения человека к трансцендентному Бытию и бытию общему бывают истинными в той мере, в которой индивид точен по отношению к самому себе.
Онто Ин-се однозначно, когда обращается к вот-бытийной уникальности индивидуального бытия или универсальности общего бытия. Оно аналогично (или подобно), но не равно перводвигателю. Разница заключается в том, что онто Ин-се есть полагаемое, а Бытие – полагающее. Но, несмотря на это различие, индивид, коль скоро он существует, может опосредоваться к Бытию как некая возможность через открытую виртуальность своего онто Ин-се.
Бытие как перводвигатель – вечно, трансцендентно, метафизично, эстетично. Оно может быть представлено как разум по ту сторону собственных слов и применений, любых диалектических процессов. Однако это такой разум, который в единичности своей природы не имеет начала, познает без объекта, желает без цели.
Прикладное бытие, или определенное бытие, исторично, относительно, изменчиво, феноменологично, конечно. Оно может быть представлено как логика или дискурс; как слова, которые рождаются и умирают силой причинности ума или логики.
Как перводвигатель, Бытие есть отсутствующее, однако высказывающее, определяющее реальность. Онто Ин-се человека – это слово, сказанное о том, как Бытие определило человека согласно собственному намерению.
В любом своем осуществлении онто Ин-се опосредует порядок, который есть форма, специфически определяющая намерение Бытия.
Именно потому, что онто Ин-се специфически определяется как мирское житие, оно претерпевает историческую и материальную обусловленность жизненной средой, то есть субъект самоутверждается под давлением физической и социальной экосистемы.
Онто Ин-се гилеморфно сбывается в переплетении глобальных отношений и в типологии непосредственных афферентаций.
В сфере действия универсальных законов индивид конкретизируется «здесь и сейчас» как конечная цель «вот-бытия» бытия.
Наряду с этим конкретизируется событие социально-исторической связи, сотканное из идеологий, приспособлений и проявляющееся как точка схождения связей, возникающих в силу сосуществования бытия и множества индивидов. В этом случае слова образуют систему и устанавливают риторические правила дискурса об истине.
В этом совместном действии эпистемы (episteme) и социального мнения (doxa) соответственно возникают стереотипы и интуиция, монитор отклонения и онтическое сознание. Именно этим, а не гилеморфизмом природы вызвана раздвоенность человеческого опыта.
Равнодействующие исторической рациональности, зачастую более функциональные для государственной логики (системы, полиции, семьи, договорных или иных отношений и т. д.), чем для здоровья индивидуального организма или вида, навязали знание, которое фактически породило экзистенциальную шизофрению: быть одним, но думать о себе иначе.
Искажение, возникшее на протяжении веков под воздействием земных и внеземных цивилизаций в рамках отношений внутри жизненного мира, породило общераспространенный опыт экзистенциального поражения, где любая жизнь есть готовность к смерти. Даже реализация на уровне биологического цикла (здоровый образ жизни для продолжения рода) стала скорее исключением, чем нормой.
Ситуация усугубляется ослаблением виртуальности онто Ин-се
[87]
, за что человек расплачивается существованием вне своего онтического горизонта, вне пределов райского мира и уже не встречает возможности личного опыта как очевидности Бытия.
5.2. Онто Ин-се и существование
Если нам удастся сознательно следовать виртуальным динамикам онто Ин-се и постоянно управлять с их помощью нашим поведением в жизни (в стратегической одновременности двух моралей – социальной этики и онтической этики) – тогда мы начнем переживать жизнь как феноменологию удовольствия и высшего познания с властью, которая кажется неординарной, прямо-таки сверхъестественной.
Субъект, познающий на опыте психический цикл креативности и реализующий в повседневности стратегию онтических индукций, часто будет проживать такие позитивные и усиливающие его ситуации и моменты интуиции, что, если он будет об этом рассказывать другим, они будут убеждены, будто он не иначе как любимец высших сил или просто феномен иных измерений.
На самом деле речь идет об эдемских ситуациях, предусмотренных в норме виртуальности онто Ин-се, которое, как только получает возможность прогрессирующих и длительных самовложений, через посредство гилеморфной категории может использовать для собственного усиления один контекст за другим.
