— Пункт третий: отпустите Василису Премудрую. Да, я в курсе, что она бесовка, но тем не менее.
— Зачем тебе эта стерва замудрёная? — искренне удивился преступный авторитет. — Василиска мне по своей воле служит, тебя сто раз предала и продала. Думаешь, кто сюда Олёнку обманом заманил?
— Я думаю, моя жена сознательно позволила себя обмануть, чтобы попасть сюда и дать мне время разобраться с ситуацией. Пусть Василиса тоже сама решит свою судьбу. Без давления и нажима.
— Всё, всё, как можно, упаси господь! Перекреститься?
— А вам можно?
— Я ж злодей, — гордо хмыкнул он, широко осеняя себя крестным знамением. — Мне всё можно, я, знаешь ли...
С потолка неожиданно выпал кирпич, в пыль разбившись о маковку Кощея. Золотые зубья короны всмятку, а гражданин Бессмертный без писка рухнул мордой в пол.
— Это вас Бог наказал, — подумав, сообщил я, хотя не мог быть в этом стопроцентно уверен.
Пользуясь коротким моментом, пока хозяин Лысой горы валяется в отключке, мне в голову начали заползать нехорошие мысли. Их ещё называют умными, потому что они реально отражают действительность, показывая всё как есть, а не так, как нам хочется.
А в реальности, если Кощей опомнится и одумается, то некролог обо мне будет очень коротким: «Пришёл ниоткуда, служил закону, ушёл в никуда». Даже про землю пухом упоминать не станут, поскольку отдельные молекулы хоронить особо не принято...
— Ох и крепко же меня вштырило, — тихо донеслось с пола. — Раньше как-то послабее было. Всё, пора завязывать с крещением, годы не те, рубит на всю башку! — Преступный гений встал, кое-как выпрямил погнутую корону и обернулся ко мне. — Ну, всё так всё, договорились, — он протянул ладонь через решётку для рукопожатия, — отгоняй печку, отдавай яйцо!
— С чего бы? — удивлённо спросил я, даже не рискуя сунуть ладонь в его стальную хватку. — Какие у меня гарантии?
— Как?! Мы же ДОГОВОРИЛИСЬ! Я те слово дал!
— Вы и десять дадите, — напомнил я ему, вновь засовывая его «смерть» в карман брюк. — Вы не забыли, кто из нас двоих олицетворяет силы зла?
— Я, что ль?! — наигранно ужаснулся Кощей Бессмертный, и я понял, что с этим отпетым уголовником можно разговаривать только с пистолетом в руке.
— Значит, так, шутки кончились, не КВН, в конце концов. Моё последнее предложение: я забираю пленниц, ухожу отсюда своим ходом, вы даёте мне заклятие для снятия чар с моих друзей — и яйцо ваше!
— А где мне гарантии, что ты энто яйцо с собой не увезёшь?!
— Моё честное слово.
— Ага, — сделав вид, что задумался на минуточку, оскалился Кощей. — Стало быть, моему слову ты не веришь, а я, выходит, твоему верить обязан? Ох как складно у тебя нескладушки-то складываются, гражданин начальник...
— Хорошо. Напоминаю ещё раз: кто у нас тут силы зла, а?! Не слышу?
Кощей Кирдыкбабаевич зарычал, потряс ворота, но сдался.
Путём коротких, но эмоциональных переговоров мы в конце концов пришли к моему плану мирного урегулирования ситуации. В конце концов, управлять печью мог только я, и это был мой единственный козырь на тот момент, поскольку про Митину помощь пришлось просто забыть.
Я попросил печку чуток подвинуться, ровно настолько, чтоб у меня была возможность протиснуться через ворота. Кощей, хоть и тощий, но не пролез бы, в этом и состоял весь мой хитрый план. Угрожай он мне один на один, так и навеки остался бы запертым в своем же дворце. Печь без моего слова и на сантиметр не сдвинешь.
Ему пришлось в свою очередь убрать куда подальше и плохоуправляемых шамаханцев, и рыцарей-зомби. После чего мы, практически плечом к плечу, пошли за пленницами.
— Вот, забирай кого хочешь, не жалко! — Кощей Бессмертный открыл железную дверь, приглашая меня войти внутрь.
Я вежливо отказался. Мне ни на грош не улыбалось услышать лязг запоров за спиной.
Мой «гостеприимный» хозяин пожал плечами, словно бы сетуя на незаслуженное недоверие, и сам выкатил из низенькой полуподвальной комнатки четырёх девиц на одной тележке.
— Олёна, Маняша, Яга, Василиса, — по головам пересчитал я. — Всё верно, все четверо, по списку. Что с ними?
— Спят. Орали шибко, выражались даже. Особливо Баба-яга, ох уж и знатная матершинница! Даже шамаханы краснели...
— На службе она себе такого не позволяет, — холодно отметил я. — Они у вас заколдованные или просто под влиянием снотворного?
— Ясное дело, заколдованы! — даже обиделся гражданин Бессмертный. — Я ж не маньяк какой — девиц чаем поить да им же туда всякую химию бесстыжую сыпать.
— Как расколдовать?
— Поехали, заклятие в книгах записано. Где прочтёшь, там они и в чувство возвернутся. Али не веришь?
Я кивнул. Не верю.
Абсолютно не верю, просто не знаю, что делать-то. Бить по яйцу? В смысле по его яйцу. В смысле по тому его яйцу, что он в сундучном лесу оставил. Простите, запутался, но вы поняли...
А если вдруг окажется, что это не оно, не то, фальшивка, дубликат, дурилка картонная, так ведь тогда Кощей от меня мокрого места не оставит! Нет уж. Блефуем дальше, главное — сохранять непроницаемое выражение лица, холодный взгляд и не потеть, когда он облизывается.
Мы в четыре руки покатили тележку с девушками по коридору в рабочий кабинет. Туда я дорогу знал, всё-таки не один раз там отметился. Правда, больше как диверсант-самоучка с товарищами, но смысл сейчас вспоминать старое, рискуя глазом?
У Кощея вообще рыльце в пушку по любому поводу. Что бы ни случилось в Лукошкине и окрестностях — начинай копать, рано или поздно всё равно нарвёшься на козни этого бессмертного преступного типа. Да вот хоть и сейчас! Думали, во всём виноват фон Дракхен, да? А фигу!
— На! — Покопавшись в хаотичной куче бумаг на столе, хозяин Лысой горы вытащил обрывок какого-то жёлтого пергамента с красивой готической надписью на незнакомом мне языке.
— И что это?
— На старославянском скажи «взбудит»! Просыпайся, значит. Произнесёшь вслух, щёлкнешь каждую по носу, она и пробудится.
— А щёлкать зачем?
— Да смеху ради! По сути, оно и необязательно. С одних слов сработает.
— В каком порядке будить, значения не имеет?
— Лучше по старшинству, — подумав, прикинул Кощей. — Мата, конечно, больше, зато слёз да истерик меньше.
Вот тут он прав. Глава нашего экспертного отдела ни за что меня не простит, если её расколдуют не самой первой.
— Что у нас по поводу снятия чар?
— Баня. Как баньку истопишь, Ягу туда сводишь да в трёх водах искупаешь, так в сей же миг тело её молодое, весёлой силой налитое, очи смелые, груди спелые... Эй, ты чего покраснел-то, сыскной воевода?
