— Схема понятна! — крикнул он лежавшему на краю поля Тунгате. — Но нужно поторопиться, пока роса не высохла.
Парнишка смело прополз по обнаруженному проходу, пометил еще две мины и добрался до невидимого поворота. Там он опять потыкал спицей и, обнаружив закономерность расположения мин, пополз дальше.
За двадцать шесть минут проводник разметил проход через все минное поле и вернулся обратно.
— Ну что, сам теперь сможешь так?
— Да, — спокойно ответил Тунгата.
Улыбка парнишки поблекла.
— Пожалуй, действительно сможешь. Только будь осторожен с сюрпризами: мины нарочно ставят в неожиданных местах. Единственная защита в этом случае — осторожность.
Вдвоем с Тунгатой они провели детей через минное поле группами по пять человек, заставляя их держаться за руки. Возле каждой осколочной мины проводник или Тунгата вставали прямо над растяжкой, чтобы дети наверняка ее не задели.
Они переправляли последнюю группу — до границы поля оставался десяток шагов, — и тут загудели моторы самолета: звук шел с верхнего течения реки, от водопада Виктории, и быстро нарастал. Тунгата стоял над последней растяжкой, рядом с ним — трое школьников.
Их охватило почти непреодолимое искушение бежать сломя голову.
— Не двигайтесь! — отчаянно закричал проводник. — Не сходите с места, присядьте!
Они опустились на колени посреди минного поля. Тонкая стальная проволочка, помеченная желтой полоской, оказалась на расстоянии дюйма от паха Тунгаты — при малейшем движении его ждала мучительная смерть.
Шум моторов стремительно приближался: над верхушками деревьев между минным полем и рекой показался серебристый «бичкрафт-барон» с черными буквами RUAC на фюзеляже. Он летел так низко, что было видно пилота, болтающего с пассажиркой на переднем сиденье.
— Объединенные авиаперевозчики Родезии, — расшифровал проводник надпись. — Возят жирных свиней-капиталистов посмотреть Грохочущий Дым.
Самолет повернул и скрылся Та верхушками пальм слонового ореха, которые росли вдоль берега Замбези. Тунгата медленно выпрямился — пропотевшая насквозь рубашка прилипла к телу.
— Иди вперед, — сказал он ближайшему школьнику. — Только осторожно.
Водопад Виктория — это место, где река Замбези с ревом падает с обрыва в узкое ущелье, вздымая в воздух облако брызг, поэтому африканцы и прозвали его Грохочущий Дым.
Немного выше водопада начинаются броды: на сорок миль, начиная с крохотного пограничного селения Казунгула, тянутся бурные пороги и широкие отмели. В двенадцати местах упряжка волов может перетащить фургон на северный берег реки. Человек тоже может перейти вброд, если не боится крокодилов: некоторые весят не меньше тонны и могут оторвать ногу буйволу, а потом заглотнуть ее целиком.
— На переправах засада, — объяснил Тунгате тощий проводник. — Но родезийцы никогда не охраняют все броды сразу. Я знаю, где они были сегодня утром — правда, они могли уйти на другое место. Посмотрим.
— Иди с ним, — приказал товарищ Тебе, и Тунгата принял это за знак доверия.
В то утро он научился у юного проводника использовать для выживания все органы чувств, не ограничиваясь ушами и глазами.
Вдвоем они осторожно поползли к ближайшей переправе, прислушиваясь к каждому звуку и вглядываясь в густые прибрежные заросли кустов и лиан под пышными кронами обильно напоенного влагой леса. Прикосновение проводника заставило Тунгату насторожиться. Они лежали плечом к плечу на мокрых листьях, неподвижные и одновременно напряженные, как свернувшаяся перед броском гадюка. Через несколько минут Тунгата заметил, что проводник принюхивается.
— Засада, — прошептал он одними губами над самым ухом Тунгаты и потянул его назад.
— Ты почувствовал запах? — спросил парнишка, когда они отошли на безопасное расстояние.
Тунгата покачал головой. Проводник широко улыбнулся:
— Мята. Белые офицеры не догадываются, что запах зубной пасты ощущается и через несколько дней.
Следующий брод оказался неохраняемым. С наступлением темноты все взялись за руки и, образовав живую цепочку, переправились через реку. Отдыхать проводник не разрешил, хотя промокшие до нитки дети дрожали от холода.
— Надо идти дальше. Мы теперь в Замбии, но опасность не миновала, — предупредил он. — Здесь она ничуть не меньше, чем на южном берегу. Канка переходят через реку, когда им вздумается. Если нас заметят, то бросятся в погоню.
Они шли всю ночь и половину следующего дня, несмотря на жалобы и протесты усталых и голодных детей. К обеду тропа внезапно вынырнула из леса, приведя к железной дороге. Рядом с путями было на скорую руку сооружено с полдесятка хижин из брезента и грубо обработанных деревянных шестов. На запасных путях стояли платформы для перевозки скота.
— Это пункт набора добровольцев ЗИПРА, — объяснил проводник. — Здесь вам ничего не грозит.
Утром дети сели в одну из платформ для перевозки скота. Тощий проводник подошел к Тунгате:
— Иди с миром, товарищ. У меня нюх и на тех, кто выживет, и на тех, кто погибнет в лесу. Я думаю, ты доживешь до славной победы. — Он пожал Тунгате руку, попеременно сжав ладонь и большой палец — знак уважения. — Мы еще встретимся, товарищ Тунгата.
Он ошибся. Много месяцев спустя Тунгата узнал, что парнишка попал в засаду на переправе. Раненный в живот, он заполз в нору муравьеда и отстреливался до последнего патрона, потом прижал к груди гранату и выдернул чеку.
В тренировочном лагере в двухстах милях к северу от реки Замбези полторы тысячи новобранцев жили в крытых сухой травой хижинах. Большинство инструкторов были китайцами. Тунгата попал к молодой женщине по имени Ван Лок — низенькой, ширококостной, с сильными крестьянскими руками. На плоском желтом лице узкие глаза горели ярко, как у мамбы. Инструктор носила мешковатую, похожую на пижаму форму.
В самый первый день она приказала новобранцам пробежать сорок километров по жаре с сорокакилограммовым грузом за плечами. Неся точно такой же груз, она легко держалась впереди самых быстрых бегунов, временами возвращаясь и подгоняя отстающих. Тунгата поначалу смотрел на женщину-инструктора с презрительным высокомерием, но к вечеру изменил свое мнение.
Подобные марш-броски совершали каждый день, потом тренировались с тяжелыми деревянными шестами, изучали китайское боевое искусство. «Калашников» они разбирали и собирали до тех пор, пока не научились делать это с закрытыми глазами, укладываясь пятнадцать секунд. Новобранцев учили обращаться с гранатометами «РПГ-7» и гранатами, со штыком и охотничьим ножом; показывали, как установить мину и усилить ее пластиковой взрывчаткой, чтобы уничтожить даже бронированную машину, как заложить мину под шоссе, подкопавшись с обочины. Им объяснили, как устроить засаду на лесной тропе и центральной дороге, как уходить от превосходящих сил противника, задерживая его и постоянно досаждая. И все это новобранцы усваивали и исполняли, сидя на скудном ежедневном рационе: миска кукурузной каши и вонючая вяленая рыбешка, которую ловили в озере Кариба.
