— Почему ты пришел тайком, как вор?
— Потому что я матабеле и белые убили бы меня, если бы обнаружили. Я отведу тебя туда, где ждут остальные.
— Ты понимаешь, что я убью тебя, если ты замыслил предательство?
— Понимаю, — ответил матабеле.
Ральф осторожно выпустил его и потянулся за сапогами.
Мужчины выскользнули из лагеря и пошли по безлюдному городу. Незнакомец был ростом с Ральфа и тяжелее. На правой щеке, под глазом, блеснул в свете луны шрам.
Во дворе дома на самой окраине Булавайо, почти на открытой местности, но под защитой стены, которой хозяйственный владелец огородил свой участок, ждали двенадцать амадода: одни одеты в меховые юбки, другие — в рваную европейскую одежду.
— Что это за люди? — требовательно спросил Ральф. — И ты сам кто такой?
— Меня зовут Эзра, я был сержантом у Сияющего Глаза, которого убили в холмах Ками. Все эти люди служат в туземной полиции.
— Полицию компании распустили, забрав оружие, — возразил Ральф.
— Верно, оружие у нас забрали. Сказали, что не доверяют нам, что мы можем перейти на сторону мятежников.
— И почему же вы не переходите? — поинтересовался Ральф. — Некоторые так и сделали. Говорят, сто полицейских ушли, прихватив с собой винтовки.
— Мы не можем, даже если бы захотели, — покачал головой Эзра. — Ты слышал про убийство двух женщин возле реки Иньяти? Двух девушек-матабеле по имени Руфь и Имбали, Маленький Цветок?
— Да, припоминаю что-то, — нахмурился Ральф.
— В их смерти виноваты эти люди, а я был их сержантом. Индуна Ганданг приказал захватить нас живыми. Он хочет собственными глазами увидеть, как мы умрем.
— Мне нужны люди, которые могут убивать женщин матабеле с такой же легкостью, с какой матабеле убивают наших, — кивнул Ральф. — А что ты говорил про лошадей?
— Я знаю место в горах, где матабеле держат лошадей, захваченных в Эссексвейле и Белингве.
Задолго до наступления комендантского часа члены отряда Ральфа незаметно, поодиночке и парами, выскользнули из лагеря. Ян Черут и его парни привели с собой лошадей. К тому времени, когда Ральф и Гарри Меллоу неспешно пошли по главной улице, делая вид, что прогуливаются Перед ужином, все остальные уже собрались в огороженном садике на окраине города.
Сержант Эзра принес меховые юбки, ассегаи и дубинки. Ян Черут приготовил густую пасту из говяжьего жира и сажи. Ральф, Гарри и готтентоты разделись догола и стали смазывать друг друга вонючей смесью, особо тщательно покрывая ею уши, колени и локти, а также кожу вокруг глаз, где ее белизна больше всего заметна. Все переоделись в меховые юбки амадода. Светлые волосы выдали бы Ральфа и Гарри, поэтому им пришлось надеть головные уборы из черных перьев. Исази и Ян Черут натянули на копыта лошадей чехлы из сыромятной кожи.
Зазвонил колокол англиканской церкви, возвещая наступление комендантского часа. Ральф отдал последние приказы, используя исиндебеле, — теперь до конца операции они будут говорить только на этом языке.
Из города отряд вышел в темноте: солнце уже село, а луна еще не взошла. Сыромятные чехлы заглушали стук лошадиных копыт, матабеле Эзры бежали рядом со всадниками, бесшумно ступая босыми ногами.
Через час Ральф негромко отдал короткий приказ, и пешие воины ухватились за стремена всадников — лошадей погнали галопом. Отряд шел на юго-восток. На горизонте, словно крепостные стены, показались освещенные луной вершины холмов Матопо.
Вскоре после полуночи Эзра пропыхтел:
— Здесь!
Ральф привстал в стременах и поднял правую руку — отряд собрался тесной группой, и всадники спешились. Таас взял поводья коней. Ян Черут лично проверил оружие своих бойцов.
— Я заставлю их встать спиной к костру, — прошептал Ральф Яну Черуту. — Жди моего сигнала.
Ральф улыбнулся Исази — белые зубы ослепительно блеснули на смазанном черной пастой лице.
— Пленных не брать. Спрячьтесь поблизости, но берегитесь пуль Яна Черута.
— Хеншо, я хочу пойти с вами, — заговорил Гарри Меллоу на исиндебеле. Ральф ответил ему на том же языке:
— Ты стреляешь лучше, чем говоришь. Иди с Яном Черутом.
По приказу Ральфа все надели ожерелья из белых коровьих хвостов — это был отличительный знак, чтобы не перебить друг друга в пылу схватки. Ральф добавил к своему наряду еще одно украшение: из сумки на поясе он достал полоску меха крота и повязал ее на бицепс. Подхватив тяжелый ассегай и дубинку из свинцового дерева, он кивнул Эзре:
— Веди!
Матабеле гуськом побежали вниз по склону, Ральф шел вторым. Завернув за уступ, они увидели красноватый отблеск костра в долине. Ральф обогнал Эзру, набрал побольше воздуха и запел один из боевых напевов импи Инсукамини:
Подними камень, под которым спит змея.
Подними камень и выпусти мамбу на волю.
У мамбы Машобане клыки из стали.
За спиной Ральфа матабеле подхватили припев мелодичными голосами. Звук эхом отразился от холмов и разбудил людей в долине. Со спальных подстилок поднялись обнаженные фигуры, в костры подбросили хвороста, и красноватое зарево осветило снизу кроны акаций, раскинувшиеся над лагерем, будто цирковой шатер.
По словам Эзры, лошадей охраняли около сорока амадода, но у костров собралось куда больше воинов. Каждую секунду из темноты выходили все новые фигуры — часовым хотелось посмотреть на причину суматохи. Именно на это Ральф и рассчитывал: пусть все соберутся в кучу, тогда стрелкам легче будет целиться и одна пуля уложит трех-четырех человек.
Ральф легким бегом приблизился к лагерю и оборвал песню.
— Кто здесь командует? — властно и громко спросил он. — Пусть он выйдет вперед — я принес приказ Ганданга.
Из рассказа Робин о бойне на холмах Ками Ральф знал, что старый индуна был одним из вождей мятежников. Расчет оказался верным: имя произвело впечатление.
— Я Мазуи, — почтительно выступил вперед один из амадода. — Я жду приказа Ганданга, сына Мзиликази.
— Здесь стало небезопасно: белые узнали, где мы держим лошадей. На рассвете их нужно увести глубже в холмы, — заявил Ральф. — Я покажу куда.
— Мы сделаем, как приказано.
— Где лошади?
— В краале. Мои амадода охраняют их от львов.
— Пусть здесь соберутся все дозорные, — велел Ральф.
Командир прокричал приказ и с любопытством повернулся к гостю:
— Какие новости? Что слышно о сражениях?
— Была великая битва!
Ральф принялся плести небылицы, согласно традиции изображая схватку: он подпрыгивал и с криками размахивал ассегаем.
— Так мы напали на всадников сзади, вот так мы кололи копьями…
