– Мы знакомы, – не слишком любезно перебила ее Катя. – Добрый вечер, Семен.
– Здравствуйте, Катя. Как отдыхается? – Семочка приветливо улыбнулся, бросил внимательный взгляд на неандертальца. Знал о его планах?
– Спасибо, было неплохо, но я уже ухожу.
– И бросишь такого милого молодого человека в одиночестве? – Марья как-то совсем уж по-свойски подмигнула неандертальцу, протянула руку для приветствия. – Здравствуйте, я Марья.
– Очень приятно, Андрей. – Протянутую руку он пожал, а не поцеловал, и во взгляде Марьи промелькнула тень досады. Милый молодой человек оказался недостаточно милым и не слишком галантным.
– А давайте выпьем за знакомство! – предложила она и обхватила Семена за необъятный бицепс.
– Я, пожалуй, пойду. Слишком шумно, голова разболелась. – Катя виновато улыбнулась Семену. Марью ее решение уйти не должно было сильно опечалить, два кавалера всяко лучше, чем один. А неандерталец по имени Андрей вообще не смотрел в ее сторону. Похоже, после несостоявшейся сделки потерял к Кате всякий интерес. Вот и хорошо, что потерял.
* * *
Их общая с Марьей комната встретила Катю благословенной тишиной, шум с танцпола сюда не долетал. Часы показывали половину одиннадцатого, еще не поздно для разговора с Лизой. Лиза так рано спать никогда не ложится.
Вай-фай в пансионате был устойчивый, и Катя лишний раз порадовалась, что взяла с собой ноутбук. Теперь сестре и Дениске она могла звонить каждый день. И это было очень хорошо. Когда близкие на связи, меньше поводов для беспокойства.
Повод появился, когда Лиза не вышла на связь. Не могла она не выйти! Не в половине одиннадцатого вечера! Означать это могло только одно – Лиза с Дениской в больнице. Руки дрожали, когда Катя набирала сообщение, и потом тоже дрожали, когда ждала от сестры ответа. А когда получила, расплакалась. Лиза уговаривала не волноваться, обещала позвонить утром, потому что сейчас позвонить у нее никак не получится, и ночью, наверное, тоже не получится, а утром она очень постарается. И Катя прождала всю ночь. Вернувшаяся к двум часам Марья сунулась было с разговорами, но заглянула в глаза и оставила в покое.
Лиза позвонила в шесть утра. И Кате хватило одного взгляда, чтобы понять, что все плохо. Не плохо в штатном режиме, когда можно сделать так, чтобы стало чуть-чуть получше, а плохо почти непоправимо.
– Они сказали, что время на исходе, все хуже, чем казалось. – Лиза говорила быстро, словно боялась, что Катя не даст ей договорить или она сама не сможет сказать то, что нужно. – Катя, я спросила, сколько времени у нас осталось. Я спросила, сколько осталось моему ребенку! Понимаешь?.. Мы же с тобой уже почти справились, почти собрали, а они сказали, что этого мало. Всего мало, Катя! И времени мало! И денег! Ему нужна другая операция, сложнее и дороже… Что мне делать? – Лиза расплакалась. Она научилась плакать тихо, совсем беззвучно, чтобы не пугать слезами Дениску. Катя тоже так умела.
– Не плачь, – сказала она шепотом, – Лиза, не плачь.
– А из Мюнхенской клиники пришел ответ на запрос. Они готовы нас принять, после стабилизации Денискиного состояния. И операцию все еще готовы провести. Но цена, Катя… это уже совсем другая цена! Катя, что мне делать? Мы же все продали, все, что только можно было. А кредит мне не дадут…
– Лиза, не плачь, пожалуйста. Как он сейчас?
– Ночью было очень плохо, сейчас его стабилизировали. Что ты хочешь сделать, Катя? Даже если ты сейчас вернешься, это ничего не изменит. Я простить себе не могу, что тянула. Надо было раньше… Не стоило надеяться, нужно было готовиться к самому худшему… Но они ведь говорили, что время еще есть, а теперь оказывается, что времени почти нет, а мы не готовы, у нас нет таких денег. Катя, я позвонила его отцу. Подумала, столько времени прошло, ведь люди же меняются, правда? Он не стал со мной даже разговаривать, просто повесил трубку. – Лиза вытерла мокрое лицо, а потом сказала с какой-то отчаянной решимостью. – Мне пора, я только на несколько минут заскочила, за вещами и тебе позвонить.
– Я найду деньги, – сказала Катя. – Я знаю, где их можно взять. Есть один вариант.
– Какой вариант, Катя? – В глаза Лизы было страшно смотреть. И обещать страшно, и спугнуть появившуюся надежду тоже страшно, но и оставлять ее вот такую, измученную, раздавленную, напуганную, никак нельзя.
– Я тебе позвоню или отправлю сообщение. Сегодня. Думаю, уже через несколько часов. Который сейчас час, Лиза?
– Я не знаю, кажется, около шести.
– Значит, к обеду. Я позвоню тебе ближе к обеду. И не плачь, все будет хорошо.
Катя была младшей сестрой, но сейчас чувствовала себя старшей, и бремя ответственности неподъемным грузом легло на ее плечи, придавило к земле.
– Катя, ты же не сделаешь ничего плохого? – спросила Лиза, но стало совершенно ясно: если даже Катя решится ограбить банк, это не будет считаться плохим поступком. Может, когда-нибудь потом, когда Лизин единственный ребенок поправится, но не сейчас. Сейчас все средства хороши.
– Ничего плохого. В моей жизни появился кое-кто, Лиза. Я надеюсь, он сможет нам помочь.
Связь Катя отключила первой, чтобы не слышать вопросов, чтобы не врать сестре. Решение уже принято. То, что еще вчера казалось отвратительным, в свете нового дня представляется нормальным и совершенно правильным. Только бы он не передумал…
* * *
Край моря тонул в сизой туманной дымке, и спокойная гладь его казалась нежно-бирюзовой, чуть матовой. Андрей вышел на берег и рухнул на уже нагретый утренним солнцем песок. Пляж был практически пуст, если не принимать во внимание нескольких понурых рыбаков из местных и бродящих по берегу чаек. До того момента, как благословенный покой окажется осквернен толпой курортников, оставалось еще около часа. Есть время, чтобы побыть в одиночестве, подумать.
Ему было о чем подумать. Собственно, он думал ночь напролет, просчитывал варианты, прокручивал в голове вероятности – одну за другой. Вероятности не радовали. Будущее не сулило ничего хорошего. С Рыжей он просчитался. Девица, вопреки ожиданиям, не клюнула на деньги, кажется, она даже оскорбилась. Оказывается, у шлюх тоже есть гордость. Или может, он просто мало предложил?..
Море неспешно вылизывало песчаный берег и босые Андреевы пятки. Он закрыл глаза. Придется начинать все сначала. И тактику нужно сменить, попробовать как-то по-хорошему, что ли…
– …Я присяду? – послышался над ухом знакомый голос.
Утренний ветер прибил к его берегу не только клок водорослей и полудохлую медузу, но и куда более интересный трофей. Андрей перекатился на спину. В полуметре от него, подтянув ноги к подбородку, сидела Рыжая, и солнце путалось в ее распущенных волосах, рассыпало веснушки по щекам и носу. Она изменилась. Всего за одну ночь изменилась почти до неузнаваемости, растеряла и огненный шарм, и профессиональную самоуверенность. Что могло произойти ночью? Что-то точно произошло, иначе она бы не сидела сейчас рядом с ним на пустынном пляже, не разглядывала сквозь занавесь из волос.
