— Как вы считаете, какая сейчас самая серьезная проблема Малика?
— Он все еще неуверен в себе. Он легко разочаровывается, и его школьные оценки пока не соответствуют его способностям и знаниям.
— Ему приходится переучиваться, чтобы жить в реальной действительности. Но его заботы теперь напоминают заботы его сверстников — это уже не тот кошмар, в котором он жил полгода назад.
Надо двигаться в намеченном направлении. Не следует пока прекращать лечение, это было бы преждевременно. Нужно опять показаться психологу: она будет приятно удивлена новыми способностями Малика: он стал гораздо ярче проявлять свои эмоции. Что позволит ей наконец начать с ним настоящую психотерапевтическую работу. Мы назначаем встречу через год. Малик хорошо начал, но его еще надо контролировать, нельзя оставлять его на произвол судьбы. Как многим из моих маленьких пациентов, ему нужна помощь, чтобы он стал тем, кем мечтает стать: отважным победителем «внутренних врагов»
[33]
, свободным и раскрепощенным человеком. Короче, «таким, как все».
НС, дети с навязчивыми состояниями, маленькие хранители секретов
Он постоянно боится что-нибудь забыть. По дороге в школу он несколько раз открывает портфель, чтобы проверить, все ли вещи на месте. Про этого мальчика говорят, что у него «мании». На деле он скорей всего страдает от НС, навязчивых состояний преследования, которые проявляется в мрачных и неадекватных мыслях по поводу реальности и постоянном повторении одних и тех же непроизвольных действий. В наименее тяжелых случаях эти несуразные невольные жесты ребенок совершает только в кругу близких. Но при неправильных диагностике и лечении навязчивые идеи и сопутствующие им ритуалы могут стать интенсивнее. Могут вызвать острое ощущение надвигающейся беды, болезненно отразиться на школьной и социальной жизни ребенка. Они могут спровоцировать серьезную задержку психического развития.
Наиболее распространенные навязчивые состояния связаны с маниакальной чистоплотностью или страхом подхватить болезнь. Ребенок тогда начинает мыть руки везде, где только замечает умывальник. Вплоть до того, что получает раздражение кожи или дерматит. Полотенце, которым он вытирает руки, должно быть безукоризненно чистым. Он сам его регулярно меняет.
Страсть к порядку и симметрии
В его комнате все вещи лежат строго на своих местах, никто не имеет права их сдвинуть. Вечером ему необходимо проверить, все ли в идеальном порядке, прежде чем отправиться спать. И несколько раз встает, чтобы осуществить последний контрольный осмотр, без этого ему не заснуть.
Что касается повторяющихся действий, он совершает их, как молитву, чтобы предотвратить беду, которой он боится. Он считает ступеньки по дороге в школу. Если их число кратно пяти, его не спросят. Если нет, учительница вызовет именно его и он непременно получит ноль. И эту маленькую хитрость он повторят несколько раз: для «да» и для «нет». Даже если он наизусть помнит, сколько ступенек в каждом пролете. Он бросает себе вызов: не ошибусь ли я в счете.
Естественно, он не кричит об этом на каждом углу. Кому доверить секрет непонятных маленьких маний, которые ему самому-то кажутся смешными? Ну уж конечно, не одноклассникам, которые поднимут его на смех. И не родителям, которые ему не поверят. Скажут только, что надо учить уроки. Нет, никто его не поймет.
В чем суть проблемы
Именно в этом самая серьезная проблема НС. Как его определить, если оно внешне не заметно? Свои «странности» ребенок держит в секрете, не осмеливается говорить о них вслух и всячески маскирует. Навязчивые идеи тиранят ребенка и овладевают всем его существом, а он даже не отдает себе в этом отчет. Механизм маний коварен: они беспощадно терзают добычу, возобновляясь сами собой. Это не может не отразиться на поведении. Неудивительно, что ребенок возбуждается и даже становится агрессивным. И вдобавок необучаемым. НС являются серьезным препятствием для адаптации ребенка к школе. Дети теряют время — и потеря времени порождает новые мании. На все «ритуалы» уходит не менее часа в день.
Десятилетнего Кевина родители привели ко мне, поскольку у него резко упала успеваемость. Кевин перешел в среднюю школу, он всегда был блестящим учеником. До этого Рождества. Когда он вернулся с каникул, произошла катастрофа: оценки за второй триместр были просто ужасны. «Что случилось?» Провал по всем предметам, притом что дома он продолжает заниматься как прежде.
Озабоченный вид мальчика натолкнул меня на мысль о навязчивых идеях. Я спросил его. «О! Откуда вы узнали?» Ему полегчало: кто-то воспринимает его всерьез. И он рассказал мне, что недавно поцеловал одноклассницу в щеку, и теперь боится, что подхватил СПИД. Причем девочка постоянно ищет его взгляда, и это укрепляет его подозрения. Навязчивая мысль тащит за собой тоску. Единственное средство: последовательно посмотреть в каждый угол класса, повторяя: «Это все чепуха… Это все чепуха…» И горе ему, если в этот момент преподаватель прервет его вопросом: «Кевин, что ты там ищешь на потолке?» Потому что потом-то ритуал нужно начать с самого начала! Таким образом на каждом уроке Кевин пропускает первые четверть часа.
Нужно заметить, что большинство детей по мере развития прибегают к разнообразным совершенно анекдотическим ритуалам — и это совершенно нормально. Чего стоит священнейший ритуал засыпания: тапочки сложены возле кровати, подушка лежит совершенно определенным образом, стакан водички, призыв родителей, чтобы унести стакан и так далее. Это обычные схемы поведения, призванные избавить их от детских страхов: таящихся под кроватью монстров, темноты… К семи-восьми годам все бесследно проходит.
Он не решается никому рассказать
Когда же навязчивые идеи становятся патологией, они не проходят, а наоборот, множатся и усиливаются. И начинают серьезно портить жизнь. Они усложняются, обрастают деталями, мучают и угнетают ребенка, который не знает другого способа с ними бороться, кроме своих абсурдных ритуалов. Самое неприятное, что при этом ребенок сознает, что он смешон, но ничего не может с этим поделать. И к тому же никому не решается рассказать. Долго эти ритуалы остаются в секрете, но некоторые можно легко определить: постоянное мытье рук, болезненное пристрастие к порядку, неустанные проверки. Значит, болезнь прогрессирует. Она проявляется уже постоянно и регулярно, и ребенок проявляет невероятное воображение, изощряясь в изобретении новых защитных приемов. Одно цепляется за другое.
Врачи не признают
Раньше диагноз НС ставили только взрослым. Современные эпидемиологи доказали, что этим страдают 2–3 процента детей и подростков. Несмотря на эти данные, большинство детских врачей не признают существования такого заболевания у детей. Поэтому большинство случаев бывает обнаружено с запозданием. В среднем симптомы появляются обычно лет в семь и мешают обучению в начальной школе. Тот факт, что дети замалчивают свои проблемы и их мании часто неочевидны, еще более осложняет диагностику.
