— Вот-вот! — Кажется, это было любимое восклицание дю Шорея. — Именно! И первый, кто сделал заявку на этот значимый статус, это именно вы, единственный владелец замка среди баронов Эскенланда.
— Я просто не хотел отдавать семь тонн серебра.
— Не важно! Главное, что вы должны быть осторожнее, мой друг. У меня есть некие связи, так что я сумел выяснить, что вскоре в ваш замок пожалует международная комиссия.
— Федераты обещали быть гарантом неприкосновенности Эскенланда.
Француз вздохнул:
— И они сделают все, что обещали, то есть не дадут вмешаться любому государству. Но общественные организации ничем не ограничены.
Я потер подбородок. Ну, вообще-то да, если сюда приедет какой-нибудь Гринпис и начнет предъявлять, что у меня здесь козлов обижают, то… мало ли.
— Спасибо, учту. Вы, господин фон Хюнедип…
— Просто Оливье, прошу, без церемоний!
— Хорошо. Так вот — вы намерены принять участие в голосовании?
— О да! Последнее происходило в пятнадцатом веке, я просто не могу принять.
— Не в пятнадцатом, господин фон Хюнедип, а в шестнадцатом!
Эгельберт, надменно выпрямившись, стоял в дверях.
— О нет, господин Шнитце, именно в пятнадцатом. Потому что только при выборах Эгона Мореплавателя были соблюдены…
— Не важно! Совет собирался еще трижды!
Оба историка вдруг оказались рядом и без какой-либо подготовки стали перебрасываться аргументами, постепенно повышая голос. Первые две минуты я понимал, о чем они говорят, но потом эти двое перешли сначала на латынь, а с четвертой минуты кричали только на неизвестном мне языке, сопровождая его странными жестами. Не уверен, но что-то подобное я слышал, когда водил дочерей в кино на «Звездные войны».
— Кхм. КХМ! — Историки, как раз начавшие хватать друг дружку за грудки, недовольно на меня посмотрели, но поняв, что невежественный иноземец всерьез намерен помешать высокоинтеллектуальной беседе все-таки разошлись. — Итак, Оливье, благодарю за предупреждение. Вижу, вы решили изучить исторический процесс изнутри, так?
Француз, поправив сбитый в пылу короткой дискуссии галстук, согласно покивал:
— Мне очень интересны события подобного характера! Неудивительно, ведь когда-то именно французы принесли миру великий революционный лозунг! — Он покосился на надменно замершего у стены фон Шнитце и тот мгновенно парировал:
— Да-да, как сейчас помню — «труд, семья, отечество». — Дю Шорея перекосило. Я посмотрел на Эгельберта, но тот сделал вид, что ничего такого не сказал.
— Я имею в виду идеалы свободы, равенства, братства!
— Пфф!
— И мне интересно вживую посмотреть на то, как будет твориться история. И даже поучаствовать самому. Уж меня-то внесут в летописи! — Дю Шорей решил не обращать внимание на ехидного управляющего.
— Ну это будет зависеть от того, кто станет проводить церемонию! — По голосу старого эска можно было понять, что из протоколов некоторые незначительные детали скорее всего исчезнут. Не давая разгореться новому спору я вмешался:
— Ну что же, благодарю за предупреждение и визит, постараюсь подготовиться получше. — Еще несколько минут вежливо прощаясь с бароном я выдержал, но когда управляющий, подозрительно глядя в спину уходящего гостя, вышел его проводить, упал в кресло и застонал.
Господи, да за что же мне все это? Отдохнул, называется! Я им тут что — нанялся все заморочки накопившиеся за тысячу лет распутывать? Мало мне баронства, теперь еще и претендент на трон! Ведь не удержатся оба, растреплют про «исторический прецедент», а мне отдуваться.
Когда фон Шнитце вернулся, я сидел неподвижно и печально смотрел в потолок.
— Ну-ну, Александэр, не стоит так волноваться. Подумаешь, комиссия! Но и расслабляться не стоит — французы очень коварны! Им нельзя верить!
— Почему? Вон, с Исабелем у вас нормальные отношения!
— И причем тут господин Кацмант?
— Он ведь гасконец? Гасконь — часть Франции.
Эгельберт вытащил из кармана телефон, быстро поискал по карте и с удивлением признал:
— Действительно. Кто бы мог подумать — такой приличный человек! Вероятно, это от того, что его родину завоевали французы в одной из своих неправедных войн. Гасконцы это почти испанцы, наверняка они страдают под пятой захватчика!
Хм… Я представил Изю в костюме испанского кабальеро и почему-то с навахой в зубах. Ему бы пошло!
— Да ладно. Бывал я в этой вашей Франции, не такое уж там и гнездо мирового зла. Обычные люди, шутить умеют. Правда в выпивке ничего не понимают, и скуповаты, но это у всех европейцев такая беда. Окраины цивилизованного мира, что поделать, целые сутки поездом от Бухареста!
Старик с сомнением посмотрел на меня, потом, решив не реагировать на очередную странную шутку, вытащил из своей вечной папки какие-то бумаги и положил на стол. Я, с тоскливым предвкушением, потыкал в них пальцем.
— Эгельберт, что это?
— Вы приказали составить список того, что вышло из-под управления федеральными органами.
— Нет-нет-нет! И еще раз — нет! Я в отпуске!
— Вы, Александэр, при исполнении своего священного долга! Я уже договорился об инспекции, вам надо ознакомиться.
Я с тоской поднял верхний лист и просмотрел. Объекты, складские помещения, мастерские; площади жилые, не очень жилые, совсем техническая нежить — вот ради этого я уезжал из уютного управления? А после присоединения мне что, за все это отчитываться?
Но когда я поднял голову, чтобы заявить решительный протест, мудрого управляющего рядом не было. Смылся, стервец дряхлый!
Я перебрал бумаги, полистал план реставрационных работ замка, составленный двадцать лет назад: видимо, когда старик убедился, что я сюда не приеду. План был рассчитан на сорок три года, и завершать его должен был уже Эгги. Представив на минуту, как я подал бы такие расчеты Митричу не смог сдержать ухмылки. В самом деле, может, попытаться как-нибудь? Или не стоит? Можно отдать какому-нибудь юмористу, даже не менять, просто перевести и зачитывать по пунктам со сцены, всем все будет понятно, аншлаг и хохот до слез гарантирован. Разница менталитетов… Сорок три года планов! Тут не знаешь, что завтра будет.
Сериалы. Море. Кофе на верхушке донжона. Ага, как же.
Еще раз поворошив бумаги, я разгреб их на примерно две равные кучки — «до ужина» и «после ужина». Понятно, что будет еще и «вместо ужина», но что поделать? Подготовка к комиссии подождет, у меня и без них есть чем заняться. У меня вот отчет прислали… так. О степени износа покрытия ограждений в районе с непроизносимым названием — мне что, самому теперь идти проверять краску на заборах? Ух, как я зол!
Еще раз выругавшись про себя я решительно включил лампу и притянул первый документ.
