– Люди зовут меня Черным гномом, капитан Хиссар, – отвечала Сирра.
– Откуда ты меня знаешь? – спросил с удивлением капитан, пристально глядя на уродливое создание и думая, что несчастная хочет просить милостыню.
– Ты капитан брига под названием «Хассабалах», не так ли? – продолжала Сирра.
Хиссар, сделавший удачный рейс, почувствовал сострадание к несчастной, хотя часто вообще бывал резок и груб. Но под этой резкостью скрывалось доброе сердце. Он вынул несколько пиастров и подал Черному гному.
Сирра отрицательно покачала головой.
– Я не прошу милостыни, капитан. Оставь у себя свои деньги, они нужнее тебе, чем мне, – сказала она. – Я пришла спросить тебя, нет ли у тебя на корабле ребенка?
– Ребенка? Да, есть!
– Маленький мальчик?
– Да, мальчик!
– Это твой сын, капитан?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Я ищу одного ребенка!
– Ты ищешь ребенка? Не думаю, чтобы ты могла произвести на свет дитя!
Эти слова были резки, почти грубы.
– Я ищу не своего ребенка… Но на мое попечение был отдан один маленький мальчик, которого у меня украли несколько недель тому назад.
– Почему же ты думаешь, что находящийся у меня ребенок именно тот, которого ты ищешь? – спросил Хиссар.
– Я сейчас объясню тебе это, капитан. Та, которая из ненависти велела украсть ребенка, приказала своей прислужнице убить его. Но прислужница не в состоянии была умертвить ребенка, а ослушаться тоже не могла, и поэтому она положила его в лодку, которую отвязала от берега.
– В лодку?
– Да, капитан! Она поручила Аллаху спасти дитя.
– А когда это было?
– Несколько недель тому назад, в одну бурную ночь!
– Хм! Это похоже! – пробормотал капитан.
– Как… говори… сжалься, капитан…
– В одну бурную ночь я спас ребенка из лодки, плывшей по течению в открытое море!
– Ты спас его! – вскричала Сирра и упала на колени от радости и волнения: – О, Аллах добр и сострадателен! Ты спас ребенка!
– В одну бурную ночь, когда мы, как сегодня, подходили к Стамбулу, рулевой увидел на некотором расстоянии лодку, в которой было что-то белое…
– Это так! Это был ребенок Реции!
– Затем мы услышали жалобный детский голос, – продолжал Хиссар, – но мы сами были в опасности, и матросы не хотели рисковать. Тогда я сам сел в лодку, счастливо добрался до ребенка, схватил его и перетащил к себе в лодку. Нам счастливо, хотя с опасностью для жизни, удалось добраться обратно до своего «Хассабалаха». Я взял ребенка на руки, и он прижался мне.
– Благодарю тебя! Благодарю за его спасение!
– Я накормил ребенка, уложил в постель, и он крепко уснул. Буря скоро прекратилась, и мы вошли в гавань. На другой день я стал наводить справки о мальчике, но пока мы здесь стояли, никто не пришел за ребенком, и мальчик поневоле остался у меня!
– Теперь ты избавишься от него, капитан. И кроме того, получишь богатое вознаграждение!
– Но теперь мы с рулевым уже привыкли к ребенку и полюбили его!
Старик рулевой кивнул головою.
– Нельзя же было дать ему умереть с голоду, – сказал он.
– Это большое счастье, что ребенок здесь! – сказала Сирра. – Где он у тебя, капитан?
– Он спит на моей постели!
– Слава и благодарение Аллаху, – продолжала Сирра, растроганная до слез, – но также и вам, потому что без вашей помощи и попечений ребенка не было бы в живых. Завтра я приведу к тебе тех, кому принадлежит ребенок!
Казалось, что это не особенно понравилось капитану.
– Почему они раньше не подумали об этом, – сказал он, – а дали мне привыкнуть к ребенку?
– Тебе, как человеку одинокому, ребенок, наверно, приносит много беспокойства, – сказала Сирра.
– Беспокойства? Мальчик ничем меня не беспокоит, я с удовольствием забочусь о нем, – возразил Хиссар.
– Но подумай о бедных родителях, капитан. Они уже давно печалятся о сыне, – сказала Сирра, – подумай о горе матери, которая лишилась своего сокровища, и о печали отца, ищущего своего ребенка!
– Это так, но им следовало бы раньше позаботиться о нем. Кто отец?
– Благородный Сади-паша!
– Сади-паша? Бывший великий визирь при Абдул-Азисе?
– Он самый! И его супруга Реция, дочь Альманзора, мать! Завтра они придут сюда, – заключила Сирра свой разговор.
С наступлением ночи Сирра поспешила в дом Сади.
Сади и Реция только несколько часов тому назад вернулись в Стамбул и еще сидели вместе, когда вошла Сирра.
Реция с распростертыми объятиями встретила Сирру, и сам Сади был рад, видя несчастную на свободе.
Прежде всего Сирра вынуждена была рассказать все, что с нею произошло; затем узнала, что Сади и Реция оставляют Стамбул, но решили взять ее с собою.
– Об этом мы еще поговорим, – сказала Сирра, – а сейчас я должна сообщить вам радостную весть. Я нашла маленького Сади.
– Мое дитя! – вскричала Реция с неописуемой радостью. – Где он?
– Завтра рано утром я вас отведу к капитану Хиссару!
– Хиссар? Это то самое имя, которое называла мне Золотая Маска! – вскричал Сади.
– Он спас маленького Сади! Мальчик на корабле у Хиссара.
Реция обнимала и целовала Сирру, затем со слезами радости бросилась в объятия Сади.
На следующее утро все трое отправились на бриг капитана Хиссара. Мальчик был еще внизу, в каюте. Когда Реция и Сирра вошли в каюту и позвали Сади по имени, мальчик с криком радости протянул к ним ручонки.
Большего доказательства, что Реция – мать мальчика, нельзя было и требовать, и даже сам капитан Хиссар был растроган при виде этого свидания матери с сыном.
– Я очень рад, что мальчик снова нашел своих родителей, – сказал он и решительно отказался от всякого вознаграждения. – Я только исполнил долг всякого порядочного человека, за деньги я не сделал бы этого!
Тогда Реция и Сади горячо поблагодарили капитана и, оставив корабль, возвратились домой.
XXIX
Таинственное путешествие
– Заклинаю вас, оставьте мне жизнь! – молил Лаццаро двух незнакомцев, в которых по их костюму можно было узнать Золотых Масок; казалось, что, попав в их руки, Лаццаро совершенна изменился. – Умоляю вас, оставьте мне жизнь.
Золотые Маски не отвечали. Они молча вели грека, руки которого были связаны за спиной, а голова закутана платком.
– Сжальтесь! – просил Лаццаро. – Дайте мне только несколько дней! Отпустите меня! Дайте мне еще только несколько дней сроку!
