Мда, облом – дверь в отсек пилотов оказалась закрыта. Потоптавшись немного, попинав перегородку, направился обратно – придется через разбитые стекла лезть. Пока пробирался на выход, все же зацепился ногой за обрывки проводов и едва не грохнулся. Только то, что рукой схватился за край оторванного листа обшивки коридора, уберегло от падения. Но руку порезал, три пальца прямо по линии фаланг. Морщась, по привычке прислонил ладонь ко рту, слизывая кровь.
И замер.
Етитская сила, вот я встрял-то, а! Стоило замереть на мгновенье, как послышался приближающийся свистящий гул посадочных двигателей. Черт, до чего же мерзостный звук – кажется, что всего этим свистом пробирает, даже кости ныть начали. И почти сразу в закрученный, изувеченный остов кабины, где я замер, ворвалась с улицы поднятая приземляющимся патрульным катером пыль. Что это патрульный катер, сомнений не было – слишком уж часто я их звуки слышал.
На мгновенье меня парализовало страхом – все, допрыгался, но, встряхнувшись, я усилием прогнал с себя оцепенение. Повоюем еще. Хотя вряд ли долго. Обидно вот так встрять, как в мышеловке, – я едва не застонал от злости, но уже пробирался к проему выхода. Распластавшись на полу, сильно щурясь, чтобы обильно летящая пыль, колко чиркающая по лицу, не попала в глаза, выглянул совсем чуть-чуть из-за нагромождения перекрученного железа. Так и есть – грубый прямоугольник патрульного катера, с чуть скошенной под углом лобастой передней панелью. По бортам многочисленные царапины, в двух местах виднеются залатанные следы от пробоин, местами серая краска облуплена, из-под нее проглядывает красная – цвет армии ТехноПолиса. На борту белым нарисованы крупные цифры «153».
Достав пистолет, я сжал рукоять, но уверенности это не прибавило – доспехи и оружие патрульных настолько серьезные, что мое оружие против них как праща против танка.
Катер между тем уже почти опустился на землю, поднимая тучу пыли и завывая посадочными двигателями, совершенно не приспособленными для тихого и аккуратного приземления. Вообще, по идее, это устаревший челнок космодесанта ТехноПолиса – а там никто не заморачивается плавностью линий или избыточным шумом двигателей. С орбиты свалился целым, и ладно. Этот, по-видимому, свой срок уже отслужил и после был передан на вооружение патрульному корпусу Серых.
Серые – это полицаи. Жители Земли, не пришлые, а добившиеся права служить в полицейском корпусе, в который входят не только патрульные, но и множество охранных частей, начиная от городской полиции и заканчивая охраной тюрем и рудников.
Между тем свист двигателей, который по ощущениям уже достиг предельной точки, ввинчиваясь в мозг, неожиданно прекратился. От наступивший тишины я оглох на пару мгновений и почувствовал легкое нервное покалывание в кончиках пальцев – сейчас решится, есть у меня шанс побарахтаться или закончено мероприятие.
Долгую минуту, может, даже больше находившиеся в катере ожидали, пока пыль унесет легким ветерком в сторону, но наконец панель боковой двери мягко отошла в сторону. При виде патрульных у меня едва торжествующий крик не вырвался.
Во-первых, по земле топало всего две пары тяжелых ботинок, а в самом катере остался лишь один боец – стандартная тройка пары штурмовиков и снайпера – больше и не надо, чтобы разобрать любую банду рейдеров, а с более сильными противниками все одно под облака ушел и подмогу жди. Ну а во-вторых, серые были неписями – оба штурмовика в доспехах, но без шлемов. Причина проста – на шлеме крепится прицел, который стоит больше сотни рабов из пустошей, и любой солдат серых в первую очередь его бережет. К тому же при переводе режима доспехов в боевой режим идет автоматическая запись происходящего, а как в таком случае помародерить или с девкой поразвлечься?
То, что оба штурмовика оставили шлемы в катере, давало мне реальный шанс. Вот только на снайпере шлем был, с «глазом бога» – большой бородавчатой нашлепкой забрала, но на глаза не опущенной, и неактивной. Снайперским винтовкам патрульных тоже далеко до тех, что используют в армии ТехноПолиса, – у стоящего в проеме люка был старый импульсный «дырокол». Пробивает всего пятисантиметровый стальной лист, время автоматической перезарядки батареи составляет целых восемь секунд, а приближение в прицеле всего километр – специально наглазные комплексы перенастраивают на такое небольшое расстояние, хотя дальность полета импульсного заряда ограничена кривизной земной поверхности.
В тот момент, когда снайпер что-то крикнул вглубь катера пилоту, я выскочил из искореженной кабины, как чертик из табакерки. И сразу же раздался почти слитный звук двух выстрелов – оба штурмовика получили по пуле в голову и упали, громыхнув безжизненными без активной зашиты латами.
Снайпер успел. В тот момент, когда я приземлился на ноги и дабл-тапом послал в него две пули, он включил броню. Полыхнуло голубыми искрами – щит поглотил урон. В это время снайпер нажал на спуск, с испугу, наверное, не прицелившись как следует, – бахнуло, и заряд врезался в землю рядом со мной. Ударной волной меня откинуло на пару метров, я покатился в пыли, но почти сразу же вскочил на ноги.
– Нет, нет, не стреляйте!!! – что было сил заорал я в панике. – Сдаюсь, не стреляйте! – вскинув руки вверх, заорал я, падая на колени с перекошенным от ужаса лицом.
Активная защита доспехов патрульных поддерживается встроенными излучателями, которые генерируют силовое поле, отражающее летящие с большой скоростью небольшие предметы. Настройка параметров скорости и массы при активных щитах позволяет защите поглощать урон от пуль и сколков снарядов, при этом не отталкивая бойца от твердых поверхностей. Именно поэтому, будь передо мной полицейский, закончилось бы все печально: у них настройка поля защиты ориентирована на действия при городских беспорядках – булыжники, там, к примеру. Однако передо мной был снайпер военизированного патруля.
В тот момент, когда я падал на колени перед ним, моя левая нога скользнула вперед, правая же оттолкнулась от земли, и я будто расстелился, весь вложившись в бросок. Пистолет, несколько раз перекрутившись в воздухе, всей своей массой ударил рукояткой в защитное стекло шлема патрульного. От удара тот отшатнулся, шагнул назад, пытаясь удержать равновесие, но запнулся и с грохотом неуклюже приземлился на задницу. В этот момент в катер заскочил я – на лету подхватив отскочивший от шлема пистолет, со всей силы вбил ствол в сочленение доспехов на шее противника и нажал на спуск.
Тело патрульного дернулось и от удара пули во внутреннюю часть шлема обмякло. Сферическую прозрачную защиту изнутри окрасило бордовым, а я уже, подхватив винтовку, залетел в кабину пилота. Пистолет бросил машинально, подхватывая более мощное оружие. Зря это сделал, надо сказать.
– Руки! Руки поднял! – истошно заорал я, направляя «дырокол» на последнего оставшегося в живых в челноке.
Пилот огромными глазами посмотрел на меня, беззвучно открывая рот как рыба, но не шевелился.
– Стреляю! – заорал я и зажал спуск.
«Черт, зачем? Приборную панель же разнесет!».
В последний момент удержал руку на спуске. Противно зашипело, на конце ствола у винтовки появилось небольшое сияние. Активизация мощного выстрела – особое умение, – время подготовки семь секунд. Уже шесть, пять…
