У нее была договоренность, но у стойки регистрации ей сказали, что доктор Грубер на совещании, которое слегка затянулось. Эбби купила входной билет и, чтобы скоротать время, прошлась по залам музея. В длинной полукруглой галерее выстроились ряды массивных скульптур. Прочитав подписи, она поняла, что это надгробные памятники.
— Чтобы достичь живых, плыви средь мертвых.
Эбби обернулась. К ней сзади подошел худощавый мужчина в синем костюме. У него были редеющие волосы, открывающие массивный выпуклый лоб. Костистое лицо. Усы щеточкой, которые вышли из моды лет этак семьдесят назад.
— Миссис Кормак?
Его слова привели Эбби в замешательство. Даже в годы замужества она никогда не воспринимала себя как «миссис».
Она пожала протянутую руку.
— Доктор Грубер?
— Римляне считали, что мертвые оскверняют живых. И потому хоронили покойников за городскими стенами. Было невозможно попасть в римский город, не пройдя мимо склепов, которые порой тянулись на несколько километров. Именно это мы и пытаемся воссоздать здесь.
Грубер открыл дверь без таблички и по лестнице провел Эбби в свой кабинет. На столе у стены стоял какой-то аппарат бежевого цвета. Позади стола — высокие окна, в которых виднелся парк и высокое кирпичное здание на другой стороне озера.
— Вы знаете, что это? — спросил Грубер.
— Базилика императора Константина, — ответила Эбби. Она прочитала о ней в туристическом буклете, который нашла в отеле.
— Это был тронный зал дворца Константина Великого, когда тот правил империей отсюда, из Трира. Великий кайзер Константин, — пояснил Грубер, вертя в пальцах ручку. — Конечно, если сегодня спросить у людей, кто такой кайзер, они назовут вам футболиста Беккенбауэра.
Эбби улыбнулась, сделав вид, будто понимает его.
— А что это за здание рядом с вами?
— Там располагается местная администрация.
— Звучит не столь внушительно, как римский император.
— Но функционально — то же самое, разве нет? — Грубер прикоснулся к усикам. — Есть места, которые будто магнитом притягивают к себе власть. Тысячу семьсот лет назад Константин построил здесь свой дворец. С тех пор кто только не занимал его: и франкские графы, и средневековые архиепископы, и курфюрсты, и прусские короли, и вот теперь наша нынешняя местная администрация. Каждое поколение власти непременно занимает это место. Неужели они думают, что история упрочит их легитимность? Или в нас живет некое животное чувство, и мы помимо нашей воли невольно реагируем на такие места? Что греха таить, в них есть своя притягательность.
Эбби не раз слышала рассуждения мужчин о животном чувстве. Правда, обычно они имели в виду нечто другое.
Она плотнее натянула на груди кардиган и заставила себя посмотреть в глаза собеседнику.
— Вы сказали, что Майкл приезжал сюда, чтобы встретиться с вами.
Ручка в пальцах доктора Грубера замерла.
— Верно.
— Вы сказали, что могли бы сообщить мне о том, что он хотел.
— Я сказал, что не могу сообщить вам об этом по телефону.
— Он вам что-то привозил… фрагмент папируса. Хотел, чтобы вы провели анализ текста. Я читала письмо, которое вы ему отправили.
Во время работы в Косово она выучила несколько десятков немецких фраз. Это, а также интернет-переводчик и англо-немецкий словарь позволили ей понять в целом содержание письма. Из него следовало, что фрагмент папируса неизвестного происхождения получен и будет проведено его микрокомпьютерное сканирование. Результаты будут храниться в строгой тайне и о них сообщат только владельцу названной вещи.
— Если вы читали письмо, то знаете, что оно носит конфиденциальный характер. Результаты исследования я могу передать только мистеру Ласкарису.
— Майкл умер.
— А вы его душеприказчик? Наследница? У вас есть документы, подтверждающие это?
— Я была его партнером.
— Извините. Он ничего не говорил о вас.
Эбби немного подалась вперед.
— Доктор Грубер, я вынуждена сообщить вам, что Майкл был убит при чрезвычайных обстоятельствах. Причем на моих глазах. Я не знаю, что он вам рассказывал обо мне.
Грубер вытащил пачку сигарет и закурил.
— Он очень скупо рассказывал даже о себе.
— Майкл работал на Европейский союз, и его убийство получило международный резонанс. Полиция продолжает расследование. Я уверена, что они проследят все передвижения Майкла за неделю до его смерти и выяснят, что он встречался с вами и передавал некий предмет. Какой именно, это они тоже выяснят.
— Вы говорите это так, будто мы здесь неким образом связаны с преступным сообществом, — нахмурился Грубер, дабы показать, что он не то чтобы оскорблен, а просто ожидал более справедливого к себе отношения. — Я представляю государственное учреждение с безупречной научной репутацией, самое известное в своей области. Если полиция придет сюда и будет задавать вопросы, мы, естественно, охотно на них ответим.
В свое время Эбби доводилось иметь дело с людьми куда более трудными в общении, нежели доктор Грубер, и она прекрасно знала, как вести себя с ними. Сигарета с невероятной быстротой догорала, превращаясь в столбик пепла. Судя по всему, Грубер сейчас лихорадочно соображает. В письме было сказано: фрагмент папируса неизвестного происхождения. Иными словами, если никто не предъявит на этот артефакт права, он останется у доктора Грубера. Который определенно не хочет с ним расставаться
— Я всего лишь хочу посмотреть. Кстати, папирус был не единственным артефактом. Майкл оставил мне кое-что еще. Возможно, после того как я взгляну на рукопись, вы проконсультируете меня.
Покажи мне, что у тебя, и я покажу, что у меня.
Сигарета догорела до фильтра. Грубер затушил ее в бронзовой пепельнице, встал и вынул из кармана внушительную связку ключей. Открыв вместительный ящик шкафа позади письменного стола, он извлек из него металлический чемоданчик с кодовым замком. Палец немца застыл над колесиками с цифрами.
— Буду признателен вам, если вы сохраните нашу встречу в тайне. Анализ еще не завершен до конца. Мне бы не хотелось, чтобы недостоверная информация вызвала ложные суждения в прессе, прежде чем она будет опубликована в соответствующих научных изданиях.
— Разумеется.
Грубер открыл чемоданчик. Внутри оказалась мягкая подкладка из оберточной бумаги и ваты. В центре покоился короткий, темно-коричневый предмет, формой похожий на массивный клык животного. Он напомнил Эбби обломок окаменевшего дерева, виденный ею в каком-то музее. Грубер достал пару белых хлопчатобумажных перчаток и выложил загадочный предмет в белый контейнер, похожий на гипсовую форму-изложницу.
— Вы знакомы с работами, что ведутся в нашем институте?
