— Вы правы, Умбарт, все логично. Если предположить, что Муссолини действительна находился на острове Санта-Маддалена, то все остальные ваши выводы выглядят вполне добропорядочными. Вот только аргументов в пользу версии Санта-Маддалены у вас не больше, чем у меня.
— Позвольте, но ведь у меня есть сведения, что вы встречались с Муссолини.
— Во время официального приема, устроенного мне бывшим премьером Италии на вершине Абруццо, эта тема затронута не была, — чинно объяснил Скорцени. — К тому же хотелось бы выслушать нейтральные источники.
— Но представится ли еще такой случай?!
— Представится. В крайнем случае мы вновь похитим его, теперь уже из резиденции. А пока что я мечтаю о душе в отеле «Корсика», бутылке вина «Корсика», которую мне предложат в ресторанчике «Солнечная Корсика». Единственное, что могу обещать вам, штурмбаннфюрер, что, когда представится случай похищать
Муссолини во второй раз, я обязательно вспомню о вас. Вот тогда уж вы свой шанс не упустите.
53
Отель «Корсика», состоявший из трех пристроенных друг к другу корпусов и поэтому немного напоминающий улитку, расположился на довольно высоком косогоре, подножие которого упиралось в каменистый берег пролива Бонифачо. Окна-бойницы номера Скорцени выходили на море, которое просматривалось в просвете между кронами пирамидальных тополей, словно в прорезь прицела.
«Корсика» обсажена была множеством деревьев самых диковинных пород, что казалось явным излишеством, поскольку они мешали любоваться главной достопримечательностью — морским заливом, лазурно-бирюзовая гладь которого подступала прямо к ступеням лестницы с медленно вышагивающими по ним постояльцами.
Сами же постояльцы особого интереса не представляли: отель был отдан офицерам корсиканской бригады СС, офицерам местного отделения СД и гестапо, чьи высоко стриженные, старательно подбритые затылки казались штурмбаннфюреру убийственно однотипными и заунывно знакомыми еще по Берлину. Единственным достоинством этой корсиканской обители являлось то, что она охранялась множеством явных и тайных охранников, причем с такой тщательностью, что в этом отношении уступала разве что «Вольфшанце».
«Это логово отдано тебе только на ночь. День ты проведешь в своем бункере в “Солнечной Корсике”, — успокоил себя Скорцени, скептически осмотрев довольно скромный, хотя и двухкомнатный, номер. Именно в нем он останавливался во время своего предыдущего визита на остров, и все здесь казалось знакомым ему: от старомодного телефонного аппарата, произведенного в начале века, до потускневшей под солнечными лучами картины безвестного художника, изображавшего тот же пейзаж, что открывался постояльцу из его окна, — венец фантазии и сервисного искусства владельца отеля.
Неожиданно подал голос телефон.
— Как вы устроились, господин штурмбаннфюрер? — этот вопрос могла задать здесь только одна женщина с очень знакомым ему голосом. Однако голос, пробивавшийся сейчас сквозь шумы, явно принадлежал не ей.
— Спасибо, великолепно, — Скорцени ответил это, будучи убежденным, что говорит с кем-то из обслуживающего персонала. Но владелица французского акцента не стала томить неизвестностью и сразу же раскрыла его ошибку:
— Я могла бы предложить вам поселиться у меня на вилле, всего в миле от вашего отеля, на окраине Бонифачо. Но боюсь, что вы не решитесь на такой шаг, опасаясь покушения или чего-то в этом роде.
— Любой другой офицер на моем месте храбро заявил бы, что он ничего не опасается, и попросил бы назвать адрес. Однако я на такие провокации не поддаюсь: слишком банально. У вас возникли еще какие-то вопросы?
— Только сожаление. Поскольку звоню по совету штурмбаннфюрера Пауля Умбарта. При этом пытаюсь спасти вас от гнета ващей спутницы, — игриво рассмеялась незнакомка. — Меня зовут Жанной. Вас заинтересовал мой телефон?
— В нем нет необходимости.
— Умбарт всегда был плохим психологом. В этот раз он опять ошибся, — разочарованно молвила Жанна, — До встречи, штурмбаннфюрер. Кстати, вы заметили, что до сих пор я не назвала вас по фамилии?
— Заметил.
— Следовательно, умею придерживаться некоторой конспирации. Почему бы вам не оценить мой талант?
— Убирайтесь к дьяволу.
— Дьявол меня расстреляй! — попыталась пророкотать в трубку Жанна, явно подражая самому Скорцени. Это оказалось настолько неожиданным, что штурмбаннфюрер отнял трубку от уха и с удивлением взглянул на нее, словно вместо мембраны ожидал увидеть саму нагловатую собеседницу. — Жаль — на моей вилле вы были бы в большей безопасности, чем в любом ином здании на этом острове. На всякий случай запомните: Жанна д’Ардель.
— Д'Ардель?
— Произнести по слогам? — рассмеялась Жанна. — У вас еще будет время привыкнуть к звучанию моей фамилии.
Трубку д’Ардель умудрилась повесить первой, всего за секунду до того, как это решился сделать Скорцени. Так ничего толком и не поняв, штурмбаннфюрер позвонил в штаб первого батальона корсиканской бригады и, не представляясь, попросил дежурного срочно разыскать командира.
— Он в отеле «Корсика», — последовал ответ. — Устраивает своего гостя. Не думаю, чтобы появился здесь раньше, чем через час.
— А если его уже нет в отеле, поскольку это я — его гость и звоню из «Корсики»?
— Тогда другое дело. Значит, он у своей красавицы. Номер телефона дать не имею права, иначе штурмбаннфюрер просто-напросто пристрелит меня. Но сейчас же попробую связаться с ней.
Скорцени разделся и долго стоял под душем. При этом ему вспоминалась утренняя охота за конвоем англичан, последняя атака камикадзе Йоханнеса Гардера, ушедшего из этого мира под именем унтер-офицера Райса. Отто поражали хитросплетения судьбы, приведшие к тому, что в Италии, на лигурийском побережье, судьба свела его с человеком, который случайно стал известен ему еще в Берлине как любовный партнер Лилии Фройнштаг. Однако еще больше поражало его, что судьбе было угодно свести там Гардера с самой Фройнштаг. Вот уж действительно: «пути Господни…»
После душа постель показалась блаженственным ложем праведника. Утонув в ее перинной мягкости, Скорцени несколько минут лежал совершенно обнаженным, не прикрывая греховное тело и не углубляясь в своих размышлениях в недра не менее греховной души. Это было сладостное ничегонеделание, которое в последнее время штурмбаннфюрер мог позволять себе крайне редко.
Где-то неподалеку появился самолет. По тому, как нервно затявкали на него зенитки, Скорцени нетрудно было догадаться, что это был разведчик союзников и что вслед за ним над городком может появиться целая туча фанерных английских «москито». Чувствуя свое превосходство в воздухе, авиация англо-американцев носилась целыми стаями и набрасывалась на германские позиции, словно свора бульдогов на беззащитную дворнягу. Одна из печальных реальностей войны, с которой приходилось мириться со все большим чувством неотвратимости.
